День прав ребенка

Во Всероссийский день правовой помощи несовершеннолетним Региональную правозащитную общественную организацию «Союз «Женщины Дона»» пригласили на улицу Дубовского, 38, в Новочеркасскую школу-интернат, чтобы поговорить о правах и их границах, а также всем вместе посмотреть и обсудить документальный фильм «Клетка». Встречу организовала социальный педагог школы-интерната Людмила Михайловна Лазарева, она же встретила гостей и провела их в класс к ученикам для интересного и полезного разговора.
Беседа началась с информации о празднике и его назначении:
— 20 ноября ежегодно отмечается Всемирный день прав ребенка, рассказали юристы Союза воспитанникам интерната. — В этот день, только в разные годы, были приняты Декларации прав ребенка и Конвенция о правах ребенка.
Зачитывать пункты этих важных документов юристы не стали. Но объяснили, что каждый желающий может прочесть их в интернете — в свободном доступе. А после этого гости поинтересовались у ребят:
— А зачем, по вашему мнению, нужно знать права?
Ребята подумали немного и пришли к выводу:
— Чтобы защититься.
— Правильно. А чтобы защитить свои права, нужно знать законы, – подсказали юристы. — Законы помогают. Они регламентируют права и свободы. Ведь мы может делать все то, что не ущемляет права других людей. И ни для кого не секрет, что люди, которые нарушают закон, могут быть наказаны.
А дальше, руководствуясь поговоркой «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», представители Союза «Женщины Дона» предложили посмотреть фильм о нарушивших закон сверстниках присутствующих в зале мальчишек и девчонок и о том, чем это для них обернулось.
Фильм «Клетка» о детской колонии недлинный, но очень впечатляющий. Он состоит из рассуждений подростков, совершивших преступления. О месте, где дети, приговоренные судом к лишению свободы, окончательно взрослеют, но уже не слышат добрых слов: большинство слов для них — с приставкой «не», много запретов и ограничений. Ребята в фильме сожалеют о содеянном, о потерянной свободе, тоскуют по дому и маме. И постепенно зрителям передаются их чувства…
После фильма в классе царила тишина. Разговаривать об увиденном даже не хотелось. Но по глазам ребят, по их выражениям лиц было видно, что они глубоко-глубоко задумались.

Ксения Неместная.

Наша история!

(Мы продолжаем публиковать материалы, посвященные 100-летию рождения в Новочеркасске Добровольческой армии. Начало в «ЧЛ» №№ 43-44).

Ноябрь 1917 года. День и ночь, круша расписание, тесня курьерские и скорые, грохочут через станцию Новочеркасск воинские эшелоны. Ощетинившись штыками, винтовками, пулемётами серо-шинельный безликий солдатский поток хлынул с фронта. Остатки ещё недавно великой армии, ныне сплочённые лишь криком: «Домой, конец войне!».
В десятке шагов от этого потока, в вагоне на запасных путях, человек, ещё недавно отдававший им приказы, ежедневно принимавший решения, от которых зависела их жизнь и смерть. Если бы вся эта озлобленная, неуправляемая масса узнала о его присутствии здесь, то ему, несомненно, была бы уготована участь Главковерха, генерал-лейтенанта Духонина, растерзанного революционными матросами в Могилёве 20 ноября.
Но для человека в вагоне эти люди уже прошлое. Он словно опытный старатель, сидящий на берегу бурного ручья, видит среди грязного песка блеснувшие вдруг крупинки драгоценного металла. И лишь их он отбирает.
Практически ежедневно на станции Новочеркасск из обычных пассажирских поездов высаживаются боевые офицеры в штатском, юнкера, кадеты, гимназисты. Преодолевая крутизну Крещенского спуска, поодиночке или небольшими группами поднимаются к Соборной площади и дальше, вниз, к Барочной, первые добровольцы, кадры новой армии.

Армия из генеральского блокнота
В. Севский: «Что было у генерала Алексеева на Дону в ноябре? Чистый блокнот, в который он заносил по одному добровольцев, и четыреста рублей… Армия вышла из блокнота генерала Алексеева, армия выросла в тысячи штыков, армия — чудо».
А. Богаевский: «Больной и уставший, он так же усердно работал над созданием новой маленькой армии, как ещё недавно в царской Ставке руководил грандиозными операциями миллионных армий… С глубокой грустью смотрел я на его седую голову, склонившуюся над небольшой записной книжечкой, где мелким чётким почерком записаны были цифры состава «его» армии…».
Л. Половцов: «Ближайшими сотрудниками генерала Алексеева были в то время: его адъютант Шапрон (дю Ларре), начальник штаба полковник Веденяпин, подполковник Лисовой, капитан Шатилов, начальник строевой части генерал от инфантерии И.Г. Эрдели,

генерал от инфантерии И. Г. Эрдели

начальник хозяйственной части – член Государственной Думы Л.В. Половцов; по политическим вопросам – член Государственной Думы Н.Н. Львов, С.С. Щетинин и А.А. Лодыженский».
Кто они, первые добровольцы, прибывшие в Новочеркасск, чьи фамилии занесены на первых нескольких страницах генеральского блокнота?

Неожиданные встречи
А. Векслер: «Новочеркасск. Первого встречаем нашего однокашника, барона Ивана Черкасова, приехавшего накануне и дежурившего теперь на вокзале, чтобы направлять приезжающих на Барочную улицу…».
Б. Суворин: «Как-то раз я вышел из своей гостиницы («Нью-Йорк» на Крещенском спуске). В гору поднималась кучка кадет. Старшему было не больше 17 лет, другим лет 14—15. Они нерешительно подошли к гостинице и, не доверяя «штатскому» («вольному», как говорили солдаты), стали рассматривать список живущих в гостинице. Я вернулся и спросил их, что им нужно. Мы ищем господина X.», — и они назвали первое попавшееся имя, которого, конечно, не было в списке. «А вы разве не ищете армию генерала Алексеева?» — спросил я. Глаза их загорелись прекрасным молодым блеском. Впереди стоял мальчик в знакомом мне мундире. «Вы кадет Михайловского Воронежского корпуса? Мой отец был кадетом первого выпуска вашего корпуса». Лёд растаял. «Так точно!». «А я Орловского корпуса, я Московского» — и они весело сознались, что именно приехали из разных мест России, чтобы поступить в армию генерала Алексеева и Корнилова.
Как пробирались эти милые дети, как бросили они свои семьи, как нашли они после многих трудов эту обетованную армию!
Так же слеталась сюда другая молодежь. Офицеры армии занимали места в строю рядовыми рядом с маленькими кадетами и великовозрастными семинаристами. У всей этой молодежи был один порыв, одна мечта — жертвовать собой для Родины. Этот дух и вел к победе, и этим только и объяснялись успехи этой кучки людей в борьбе с врагом в десятки раз сильнейшим. И этим, повторяю, мы обязаны были именно их благородной и чистой молодости».
Е. Булюбаш: «У ворот (лазарета №2) изнутри стоял дневальный в штатском платье, который меня остановил и пытался задержать (я был в штатском костюме), но потом весело сказал:
— Здравия желаю, господин полковник.
На мой вопрос, откуда он меня знает, дневальный ответил, что он юнкер Павловского военного училища и знает меня как преподавателя в этом училище».
Н. Прюц: «У входа нес караул реалист. Я узнал в нем ученика шестого класса реального училища в Петрограде, которое я окончил».
Г.С.: «Сдаем наше кадетское обмундирование и получаем серые солдатские шинели, папахи и винтовки. В Добрармии я записан 769–м добровольцем. Есть кадеты и нашего, и 1–го, и 2–го Московских корпусов. Неожиданно столкнулся с нашим воспитателем подполковником Матвеевым, он пришел сюда со своими сыновьями.
… Меня вызвали в штаб к полковнику Тр…, офицеру лейб–гвардии Волынского полка. Он бывший кадет нашего корпуса, до революции я бывал в гостях у его сестры».
Кажется, что все друг с другом знакомы, бывали в гостях, вместе учились. И вот после страшных событий, потрясших страну, словно собрались на манёвры. Ещё царит радостное возбуждение от преодоления первого смертельного испытания – невредимым добраться в Новочеркасск. Не всем это удавалось. Красногвардейские патрули на границах Донской области при обыске поездов тщательно высматривали в пассажирах офицеров, юнкеров, кадетов. Многих расстреливали прямо на перроне. Но те, кто добрался, будто попадали в прежнюю Россию.
Ю. Рейнгардт: «В первый же день на вечерней поверке я невольно обратил внимание на вызывавшиеся имена моих соратников. Все известные имена героев войны 1812 года звучали в моих ушах, имена, знакомые с детства: путешественников, писателей, поэтов, судейских, министров и так далее, вперемешку с простыми, исконно русскими именами».

Кое–что о дамах
В. Ларионов: «Пошли на Барочную улицу, где находились в это время штаб армии и общежитие для приезжающих. То, что мы узнали от товарищей, было малоутешительным: «Армия генерала Алексеева» насчитывала, считая и нас, приехавших юнкеров–артиллеристов, лишь несколько сот человек. Правда, почти каждый день в Новочеркасск приезжали с фронта офицеры и отдельные бойцы «ударных батальонов», в том числе и женского.

Прапорщик М.Л. Бочкарёва

В общежитии нас приняла Бочкарева, симпатичная и миловидная девушка в форме прапорщика ударного батальона. Мы ей явились, доложив о своем приезде из Петербурга (точнее Петрограда). Нас накормили борщом с мясом и хлебом и дали чая с большим куском сахара».
Д. Свидерский: «За письменным столом сидел капитан–артиллерист. Капитан очень любезно подал мне руку и, усадив около себя, предложил подробно рассказать: кто я, откуда и зачем я здесь. Узнав, что я — артиллерист 76–й артиллерийской бригады, он был очень обрадован, так как в нашей бригаде было несколько офицеров, с которыми он кончал Михайловское артиллерийское училище и которых я, конечно, хорошо знал.
— А теперь я проведу вас в комнату номер 7, к офицеру нашей разведки, которому нужно, чтобы вы рассказали подробно о вашем пути сюда.
В комнате номер 7 я сперва разглядел за письменным столом молоденького миловидного блондинчика–офицера, одетого с иголочки. На блестящих золотых погонах заметил две звездочки, а на кителе и на… пышной груди офицерика — значок Военного Александровского училища.
От неожиданности на моей физиономии, должно быть, ясно выразилось недоумение и глупейшая полуулыбка, так как Мадемуазель Начальство, строго сдвинув свои бровки и очень сухо ответив на мой вежливый поклон, предложила садиться на… самый отдаленный от нее стул. А миляга капитан, коротко сообщив подпоручице обо мне, откланялся и вышел, уже у двери лукаво подмигнув мне левым глазом. Очень миловидное «начальство» приказало мне как можно подробней рассказать все мое путешествие с фронта до самого Новочеркасска, кое-что отмечая на бумаге. Мой рассказ, должно быть, смягчил строгое сердечко подпоручицы, и мне было предложено сесть рядом. А в конце моего долгого повествования мы были друзьями!».
А. Векслер: «На Барочной являемся дежурному офицеру. Офицер как офицер: широкая гимнастерка, револьвер, перчатки, погоны прапорщика. Рапортуем: «Господин прапорщик, кадет такой-то является по случаю прибытия в распоряжение…», а кого — неизвестно. Рапорт принимается стоя, очень серьезно. Потом прапорщик улыбается: «Очень рада». И тут же поправляется: «Очень рад. Устраивайтесь вот в этой комнате, как хотите, коек свободных еще много».
Дежурным офицером оказалась баронесса Боде, только что окончившая Александровское военное училище. В Корниловском походе она была убита в конной атаке. Таких прапорщиков у нас оказалось несколько. Все они проявили необыкновенную доблесть и мужество. Не могу не выразить здесь моего преклонения перед этими чудными светлыми русскими девушками».

В одном строю
В. Павлов: «В середине ноября была введена официальная запись в Алексеевскую организацию. Все подписывали особые записки, свидетельствующие об их добровольном желании служить в организации и обязывающие их сроком на 4 месяца. Денежного оклада не существовало. Всё содержание ограничивалось лишь пайком. Все добровольцы без колебаний подписывали такие записки, удивляясь, однако указанному сроку обязательства – 4 месяца. Они, ведь, явились служить бессрочно, т.е. до освобождения родины от большевиков.
Всего лишь треть числа первых добровольцев составляли офицеры. Солдат – добровольцев были одиночки. Много, до 50% в организации было юнкеров. Совсем юная молодёжь, в кадетской форме или в форме учащихся светских и духовных школ, составляла 10%».
М. Нестерович-Берг: «Мы поднялись во второй этаж (общежития №1), встретив много офицеров, кадет и гимназистов. Юные воины засуетились: «Приехали, приехали!» Всюду эти дети, дети, подумала я».
В. Ларионов: «Новым ротным командиром был назначен артиллерийский капитан Шаколи, курсовой офицер Михайловского артиллерийского училища. Он был единственным из курсовых офицеров (а их было не менее сорока!) обоих артиллерийских училищ в Петербурге, решившим разделить судьбу своих воспитанников».
Н. Львов: «…среди всеобщего развращения и малодушия одни добровольцы выполняли свой долг. Среди них не было ни полковников, ни ротмистров, ни капитанов — все стали рядовыми. И так же, как Верховный Главнокомандующий, в мелочных заботах о своих добровольцах, так и каждый из них, в несении службы рядового, выполнял свой жизненный подвиг».
Л. Половцов: «Между тем в хозяйственную часть никто из добровольцев не шёл. Были среди них и пожилые штаб–офицеры, были и специалисты, заведовавшие ранее хозяйственными частями, но все шли в строй простыми рядовыми и не соблазнялись тыловыми местами. — Мы пришли драться, а не бобы разводить, — говорили старики полковники и шли в роты под команду молодых обер-офицеров военного времени.
Это был первый призыв добровольческой армии, это были убеждённые люди, искавшие не карьеры, а стремившиеся исполнить свой долг перед родиной».
Генерал Кутепов: «Офицеры в Добровольческой Армии показывали пример выполнения долга; если было надо — они были хлебопеками, кашеварами… Я помню, в Ростове на главной улице: едет походная кухня — на козлах офицер улан Ея Величества, а за кухней — Павлоградский гусар; на тротуаре глазеет, смеясь, публика; но вот остановился старый генерал — увидел кухню и заплакал. Офицеры — кашевар и ездовой бодро отдали генералу честь. Публика перестала смеяться, поняв, что офицеры эти исполняют свой долг».

Векселя для спасения армии
Начальник штаба Алексеевской организации генерал-лейтенант Лукомский вспоминал о примечательном разговоре с М.В. Алексеевым 24 ноября: «Я ответил, что мне представляется необходимым, чтобы он кликнул клич, призывающий офицеров немедленно направляться на Дон, что его имя среди офицеров очень популярно и на его клич потекут на Дон не сотни, а десятки тысяч офицеров. Генерал Алексеев на это мне ответил, что сам об этом думал, но сделать это он пока не смеет.

генерал-лейтенант А.С Лукомский. Фото http://swolkov.ru/foto.htm

— Как же я могу обратиться с таким воззванием к офицерам, раз в моем распоряжении нет средств? Ведь и теперь, когда имеется всего около пятисот офицеров и юнкеров, я не сплю по ночам, думая, как мне их прокормить, как их одеть. На это я ответил, что будет сила, будут и деньги».
М. Мезерницкий: «За чаем (с М.В.Алексеевым) зашел разговор о дальнейших видах нашей организации. Я заявил, что, несмотря на только что начавшуюся организацию, уже чувствуется сильный недостаток в деньгах, и предложил генералу раздобыть прекрасный станок для печатания керенок и бумагу, но Михаил Васильевич резко восстал, сказав, что у нас святая цель и он никогда не пойдет ни на какой подлог, он верит в русский народ и убежден, что имущие классы пойдут к нему на помощь и средства будут, а офицерство исполнит свой тяжелый долг».
Л. Половцов: «Помочь делу решили сами добровольцы. Наиболее состоятельные из них, не имея сами наличных денег, воспользовались своими кредитоспособными именами и выдали векселя. По учёте векселей, в местных банках получилась сумма около 350000 руб., которые и спасли дело на некоторое время».
М. Нестерович-Берг: «… генерал Эрдели попросил меня к себе: — У меня личная просьба к вам — это доверенность в Московский международный банк, у меня там процентных бумаг на 5000 рублей. Привезите! Бог знает, что еще может быть».

«…Не все мы умрём»
С. Горный: «Мне нет дела до того, какие ошибки сделала Добровольческая Армия последующих созывов, мне все равно, чего не досмотрел Деникин и против чего был бессилен Врангель. Для меня единственно определяющим является самое зарождение Армии,— её рефлекторный, инстинктивный жест под режущим ножом,— её крик в ночи: „Нет”!
Знали ли они, что защищали, эти „кадровые”, собравшиеся тогда, и гимназисты, и юнкера и первые контингенты Неженцева, Дроздовского, Семилетова, Чернецова? Они защищали Её Величество Россию. Во всей её совокупности, в целости тело России и дух, её физиологическое бытие. Каждый из этих юношей и тогдашних „кадровых” — словно стоял на страже какого-то куска России».
Ночью у входа в общежитие №1 Алексеевской организации в карауле стоит юнкер. Он охраняет покой дома, в который каждый из первых добровольцев принёс свою часть великой страны, ради спасения которой им пришлось сделать выбор, оставить родных, любимых людей и приехать в Новочеркасск.
Часовой смотрит на первый ноябрьский снег заметающий город. На этом перекрёстке словно заканчивается реальность. Взгляд юнкера скользит по пустой базарной площади, по Платовскому проспекту и дальше: в поле, в метель, в беспросветную мглу.
Губы шепчут строку, услышанную на вечерней молитве: «Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся». Несомненно, он и раньше слышал эти слова апостола Павла из первого послания к коринфянам. Но здесь, в Новочеркасске, после всего случившегося в стране за последний год, эта фраза новозаветного святого обрела для него личный смысл. Написанное почти две тысячи лет назад в одночасье стало таким точным, важным, своевременным, словно обращено только к нему. Он готов в любую минуту умереть, защищая Россию, уместившуюся сейчас за его спиной в белом двухэтажном доме на углу Барочной улицы. Но смерть пройдёт рядом, не задев. Его ждут три года боёв, страданий, радостей и горьких разочарований. Ему, пришедшему одним из первых на зов, услышанный лишь немногими, будет суждено уйти из жизни последним. Последним воином — добровольцем первого призыва…

Евгений Халдаев.

(Окончание следует).

Культура

На минувшей неделе в Музее истории донского казачества побывала съёмочная группа телеканала «Культура». За 12 лет, прошедших после восстановления памятника архитектуры – Атаманского дворца, в котором проживали не только донские атаманы, но и прибывающие в Область Войска Донского российские императоры и великие князья, он стал очень притягательным историческим пространством. Сюда приезжают на экскурсии со всех уголков страны, полюбилось это место и кинематографистам всех мастей.
Я застала творческий коллектив Феликса Разумовского – автора и ведущего историко-просветительского цикла «Кто мы?», когда намеченное завершалось. И пока шло ещё обсуждение каких-то рабочих моментов, режиссёр с оператором выбирали нужный для ракурс съёмки, камера плыла за споро передвигающимся Разумовским то в одну, то в другую сторону, я без труда окунулась в события столетней давности… Атмосфера тому способствовала. Глядя на большой стол в центре Парадного зала дворца, который делила надвое старая карта Области Войска Донского, я видела склонённые над ней лица будущих добровольцев – доблестных бывших российских генералов… Стулья, стоящие в лёгком беспорядке по периметру стола, их они вот только что отодвинули, поднимаясь, чтобы прочертить схему маршрута создаваемой новой Русской Армии…
И вот мы с коллегой по творческому Союзу журналистов сидим по разные стороны этой карты, словно люди, которых судьба разбросала по разным сторонам, хотя думаем об одном и том же – судьбе нашего Отечества.

– Феликс Вельевич, вы – автор книг, телепередач, фильмов, можно сказать, одной темы. Но темы очень глубокой и разносторонней – истории русской цивилизации. С чего началось погружение в неё? «Кто мы?». Как возникла идея этого историко-просветительского цикла?
– История очень давняя. Первая программа вышла в начале в 1992 года. Только что было создано Российское телевидение, и там возник вопрос, который на прежнем телевидении даже не мог и появиться. Были программы о чём угодно – о животных, о кино и т.д., но не о русской истории. Понятно, что мы жили в обществе, где существовала идеология, а история – главный объект, на который она распространяется. Классовая борьба и всё! – так учили нас, начиная со школы и продолжая в институте… Теперь же возникла другая ситуация, другие реалии, и на Российском телевидении должна была появиться новая русская история. До этого на советском телевидении я делал просветительские передачи. Но такой большой и главное систематический проект, не от случая к случаю, не от даты к дате, был запущен впервые.
Естественно, что подход должен быть совершенно другой, и для меня другая русская история началась с того, что я как человек, закончивший Московский архитектурный институт, пытался разобраться, в чём прелесть старого русского города, чем он так красив? Понятно, что у нас от старых русских городов мало что осталось в настоящий момент. Не только Суздаль, я помню ещё 30-40-летней давности Тарусу, Каширу, Серпухов – города на Оке, Поленово. Очень красивые места. В чём красота? В маленьком русском городе отдельные деревянные домики, деревянные заборы, церкви — все были тогда изуродованы…

– Думаю, что красота – в пространстве, которое вокруг нас…
– Вот! Как-то размышляя на эту тему и изучая её, стал заниматься таким понятием, как Русская земля. Что это такое? XIII век и «Слово о погибели русской земли» – плач по утраченному величию Русской земли после нашествия хана Батыя. Почему? Как? Всё началось с красоты. Почему Русская земля была так красива? После катастрофы, происшедшей 100 лет назад и до сегодняшнего дня, она на самом деле изуродована. Мы можем прийти в Третьяковскую галерею в зал Левитана и увидеть, как она выглядела. Или посмотреть в интернете серию материалов Прокудина-Горского о России начала ХХ века. Тот мир выглядит замечательно. Есть на фото какие-то места совсем бедные. Это неважно – бедные или богатые, но всё красиво! Очевидно, что это – главное! Если от этого отталкиваться, всё остальное будет понятно.

– Ваше погружение в историю русской цивилизации началось с профессии архитектора. Вы руководили группой по исторической реконструкции малых городов, разрабатывали методику изучения и сохранения их исторического облика. Как с этой точки зрения оцениваете бывшую столицу донского казачества?
– Сказать, что ничего не осталось от прежнего Новочеркасска, значит занять радикальную позицию. Остались отдельные уголки. Но в целом, это касается не только вашего города, наша главная беда – мы не умеем сохранять своё наследие. Не умеем и всё.

– Может, мы не особенно стремимся, не хотим?
– Всё взаимосвязано. Если бы хотели, научились бы и умели бы. Понятно, почему это произошло. 100 лет назад было объявлено, что нам надо всё разрушить. И мы занялись насилием – весь свой мир разрушили. Это Вавилон, и об этом в Библии сказано, что Вавилонскую башню с земли до неба – некой области счастья человека – построить невозможно, она рухнет.
Так, как выглядят наши города, наша земля, в Европе не выглядит ни одна страна. Этот момент всегда с такой скорбью и печалью отмечаешь. Даже во Франции есть маленькие городки, застроенные древними деревянными домами ХХVI века. Они сохраняются. И дело не только в законодательстве. Там сохранилась некая традиция, которую не перешибли даже французские революции. Этим отличается, кстати, произошедшее в 1917-м году, от европейских революций. Которые никогда не ставили вопрос о национальном предательстве, чтобы уничтожить всё французское, чтобы самой Франции вообще не было, вместо Отечества – какой-то союз советских социалистических республик… Это очень разные явления. Думаю, мы подходим к осмыслению данной проблемы. На каких-то задворках и среди постоянно модернизируемого пространства жить совершенно невозможно.

– Когда смотришь ваши передачи, создается впечатление, что вы не просто отправляете человека в путешествие по страницам нашей истории, но и побуждаете его вести диалог с самим собой, задавать себе вопросы и искать на них ответы, отличные от тех, которые стали для нас привычными…
– Здесь вы коснулись сверхзадачи программы: запустить в человеке его внутреннее «я». «Красный проект» создания нового человека закончился крахом – это не реальная задача! Нового человека создать невозможно! Всё, что мы умеем делать, всё, что у нас получается, всё, что объединяет нас с другими людьми, это – некая традиция. Если она будет каким-то образом пресечена, люди ничего не смогут сделать. Что такое традиция? Идентичность, стереотип образов и норм поведения, предшествующий опыт. То есть, я имею самое прямое отношение к тому, что произошло 100, 200, 300 лет тому назад, так как это – тоже моя жизнь. Если появляется данное ощущение, то тогда мы начинаем, что называется, приходить в себя…

– Перестаём быть сторонними наблюдателями того, что было до нас…
– Создать ощущение причастности к тому, что происходило с нашим народом – это главное дело программы. Мы можем говорить о чём угодно – о революции, о войнах, о реформах. Главное в нём то, что эти все события произошли с нашими предками, с нами. Это наш опыт. И это главное.

– Ваш приезд на Дон связан со съёмками очередной программы, рассказывающей о событиях 1917 года? Гражданскую войну, прежде всего, ассоциируют с Доном, с реакционным казачеством, белой гвардией, ведь Добровольческая Армия рождалась в Новочеркасске.
– Если представлять то, что произошло в 1917-м году, не как прорыв в светлое будущее, создать-то новый мир не удалось, а представлять как трагедию, ведь было разрушение, то в этом контексте совершенно уникальна роль людей, которые не захотели смириться с той катастрофой, не захотели принять правила игры, предложенные большевиками. А большевики по сути дела развязали гражданскую войну. Они сами об этом говорили весь 1918-й год. После разгона Учредительного собрания в январе так и заявили, что мы делаем то, чего никогда ни одно правительство в мире не делало и делать не будет: мы ведем гражданскую войну.

– Со школьных времён очень хорошо известна ленинская фраза: «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую».
– Совершенно верно. Такая задача была поставлена ещё в 1914 году, когда началась Первая мировая. Были люди, на которых потом лживым порядком повесили вину за гражданскую войну, якобы они развязали её, эти эксплуататорские классы, которые захотели взять реванш. Совершеннейшая ложь. Те люди как раз боролись за то, чтобы сохранить хоть что-то в этом русском мире. На самом деле то, что накопила нация, и есть её главное богатство. Сначала уничтожили предпринимательский слой, затем русское офицерство, потом дойдёт и до крестьянства, а борьба с церковью – это же полное уничтожение русского мира. Так вот, те люди уже через месяц-два поняли, что надо действовать.
В «Ледяном» кубанском походе» мы пытаемся понять, что это были за личности, что их объединяло, а что разъединяло. Почему на их пути были и победы, и поражения? Почему они, в конце концов, проиграли? У нас в стране по поводу белого движения были такие диаметрально противоположные мнения. Поначалу в советское время повесили ярлыки: «плохие», «эксплуататоры», а затем в начале 90-х зазвучали песни про поручика Голицына. Как случилось, что во время всеобщего развала казачество Дона и не только перестало быть казачеством? Что такое казак? Это человек, который служит законной власти! А казачество перестало служить. А вот те люди пошли в «Ледяной» поход, т.е. фактически в никуда. Вспомнить их, их дела на самом деле очень важно.

– Что конкретно снимали в Атаманском дворце?
– Эпизоды, связанные с судьбой атамана Каледина. А он, безусловно, один из создателей белого движения. Дал возможность сформироваться, зародиться белому делу в казачьей столице. В истории Новочеркасск навсегда связан с этим событием и с памятью о нём.
Каледин – герой Первой мировой. Но эта война в советской историографии была вычищена. Потому что большевики завершили её предательством. Россия по всем параметрам должна была быть страной победителей, участницей Версальского мира, основные тяготы достались ей, она их вынесла. А в результате подписали похабный Брестский мир. А из всей войны осталось одно событие, да и то названное Брусиловским прорывом, потому что Брусилов сделал предательский ход, перейдя на сторону красных.

– Когда мы увидим отснятое в Новочеркасске?
– Четыре выпуска февральской программы «Кто мы?» расскажут о «Ледяном» кубанском походе. Знаете, дело ведь не только в том, что происходило с добровольцами во время похода по кубанским степям. Надо понять, что это были за люди, какой у них был опыт. Кто такой Корнилов? Февралист, генерал, ходивший с красным революционным бантом. Это нельзя сбрасывать со счетов. Также и Деникин – неоднозначная личность. Историческая картина не пишется чёрными или белыми красками, цветов гораздо больше. Большевики приучили нас, что есть только эксплуататоры и эксплуатируемые, одни плохие, другие хорошие. Это жуткая ахинея, не имеющая к жизни никакого отношения. Если бы всё было так, то создать страну с таким колоссальным потенциалом, как Россия, было бы невозможно. Все бы только и делали, что резали друг друга. Заниматься этим мы стали только в 1917-м году.
Борьба с кулаками и комитеты бедноты – это эпизоды войны с русским крестьянством, основой населения нашего страны. Сегодня совершенно очевидно, началась какая-то идеализация советского времени, коммунистических идей. Это беда, мы продолжаем плутать в пространстве истории.

– Зрительские отклики. О чём они говорят? Этот год в определённой степени для программы «Кто мы?» знаковый. Четверть века, как она появилась в эфире Российского телевидения и 20 лет выходит на канале «Культура».
– Не все в восторге и не все смотрят программу. Но есть русские люди, кому она интересна, кому очень важны рассматриваемые вопросы. Что произошло 25 лет назад с нами в период либеральной революции? Вот у Солженицына есть работа «Как обустроить Россию». Можно соглашаться с тем, что предлагает, можно обсуждать, а можно и нет. Дело в другом. Вопрос поставлен правильно: как обустроить? Как жить дальше? Мы не стали решать эту проблему, а встроились в западную цивилизацию, причём в момент её очевидной исторической деградации, ухода. Она явно как-то сходит на нет. Мы не можем стать европейцами, хоть расшибёмся в лепёшку. Мы совершенно другие. У них свой опыт, у нас свой, не лучше и не хуже, а свой. У китайцев, у японцев и т.д. – свой. Это и называется цивилизацией – свой опыт.

– Программа, на мой взгляд, помогает осмыслить происшедшее. Мы как-то в большинстве своём не очень сосредоточились на том, чтобы восстановить свой опыт и традицию.
– Такие мысли в головах сами не появляются. Ничего не возникает само по себе. Человек должен быть приучен, воспитан. Мы пока не смогли. Живём со знанием ложной конструкции – свели гражданскую войну в противостояние белых и красных. Чистая советская идеология. «Красному колесу» противостояла вся Россия. Но если дворянство и офицерство могло уйти в эмиграцию, хотя и непросто это было, то церковь пострадала больше всех. Что творилось с теми, кто не отказывался от веры? Закапывали живьём. Это была война с Россией, с русским миром. Она должна была закончиться, но, увы, продолжается. Мы никак не можем демонтировать эту советскую конструкцию – всё белые да красные. Свидетельства – весь сегодняшний развал вокруг, печально и безотрадно выглядящие наши старые города. Есть ведь такие вещи, которые являются абсолютно верными критериями. Нормальная страна так выглядеть не может. Вот и всё. Это следствие того, что мы продолжаем с Россией бороться.

– Какие прогнозы у вас на этот счёт?
– Я не могу сказать с оптимизмом, что всё будет нормально. Я могу сказать, что у нас есть все возможности для этого. Русская культура принадлежит к числу немногих мировых культур, которые можно по пальцам одной руки перечислить. Мы и наши предки создали целый мир! Почему к России тянутся народы, если только им мозги не промыли современные политтехнологи? Посмотрите на Российскую империю. Это большевики повесили ярлык «тюрьма народов», эту мысль они подхватили у одного французского прохиндея первой трети ХIХ века, де Кюстина.
Он приехал в Россию незадолго до Крымской войны – это наше очередное столкновение с Европой. Европейцы к нашей стране относятся очень ревниво и пытаются и нашу жизнь, и нашу культуру уничтожить. Возникает такая ситуация, как Крымская война. Эти столкновения на Западе готовятся информационно, описывая нас карикатурно. Миссия француза в этом и заключалась. Ничего за три месяца не понял о нас – ясно по его книге. Побывал в Сергиевской Лавре – нашей главной святыне, ни строчки ни об этом, ни о Сергии не написал, зато упомянул, что в гостинице клопы. Вот и весь уровень освещения русской жизни. В постсоветское время, в 1991-м, когда началась либеральная революция, эту книгу переиздали в России. Мы до сих пор находимся на таких странных качелях и в таком помрачении, так как готовы этого француза взять в учителя…
Поэтому будем продолжать в своей исторической передаче рассказывать о сложности русского мира. О его богатстве и красоте. О том, что мы потеряли и что нам необходимо возродить. О том, кто мы на самом деле.

– Желаю программе долголетия, прочности и чтобы её ничего не раскачало.
– Спасибо.

Женета Гридасова.

Фото из архива НМИДК.

Поздравляем!

23 ноября 2017 года в ходе 47-го заседания Законодательного Собрания Ростовской области губернатор Донского края В.Ю. Голубев наградил депутата Законодательного собрания, члена фракции «Единая Россия», председателя Совета директоров г. Новочеркасска Сергея Подуста орденом «За заслуги перед Ростовской областью» за вклад в развитие парламентаризма, гражданского общества и многолетний добросовестный труд.

Хотите верьте, хотите — нет

Наш добрый друг и постоянный автор уфолог Сергей Фролов из Армавира прислал нам очередную статью. Читайте и снова: хотите верьте, хотите – нет.

Чаша Грааля (или Святая Чаша) – эта евангельская реликвия ассоциируется в нашем сознании как нечто мифологическое, нереальное, сказочное. О Граале сказано и написано столь много, что только перечисление работ заняло бы добрую сотню страниц. О нём писал известный русский путешественник, художник, поэт Николай Константинович Рерих, средневековый пиит (поэт) Кретьен де Труа, автор подзабытой ныне поэмы «Персеваль, или Повесть о Граале», а ещё один неутомимый средневековый поэт и странник Вольфрам фон Эшенбах наиболее полно отработал тему евангельской реликвии, посвятив ей 24810 стихотворных строк. Над своей основной поэмой «Парцифаль» он трудился с 1195-го по 1216 год.
Грааль в западноевропейской традиции и средневековых легендах – таинственный сосуд, ради приближения к которому и обретения его рыцари совершают свои великие подвиги. Грааль – чаша с кровью Иисуса Христа, которую собрал его тайный ученик Иосиф Аримафейский, снявший тело распятого Иисуса. Грааль служит Христу и апостолам во время тайной вечери. По другим, более поздним версиям, Грааль – серебряное блюдце.
Но жизнь каждого из втянутых в поиски евангельской реликвии людей – прекрасный материал для написания самых захватывающих приключенческих романов. Стоит только подкрепить порой неправдоподобные сюжеты документальными свидетельствами, и история Чаши Грааля заиграет новыми и оригинальными гранями.
Вот и в наше время, время информационных технологий, впору вспомнить эту средневековую легенду, так как в городе Краснодаре обнаружена подобная чаша, выпив из которой, больной приобретает здоровье. Владелец реликвии, бывший офицер Игорь Подухевич, – человек рациональный, никогда не увлекался мистикой, не верил в сверхъестественное. Если уж он называет эту «штуку» объектом внеземного происхождения, значит, в его мировоззрении что-то перевернулось.
Если мы когда и используем слово «внеземной», то в ироничном ключе – как синоним непонятного. Предварительно созвонившись с Подухевичем по телефону, армавирское местное отделение русского географического общества (РГО) едет к нему в гости, чтобы разобраться со всей этой историей на месте.
Кубок жизни, исцеляющая чаша, дар пришельцев — так ещё называют сосуд, которым владеет краснодарский пенсионер Игорь Иванович Подухевич. Что это за артефакт? В самом ли деле он внеземного происхождения, как утверждают некоторые учёные? И правда ли, что вода, выпитая из этого кубка, излечивает от всех болезней?
Сидим в уютном доме, вертим в руках странную вещицу. С виду – фужер для вина. Правда, несколько необычный: непрозрачный, пепельного цвета, с металлическим отблеском, стенка вдвое-втрое толще обычной, ножка слишком массивная, профиль фужера неровный – с какими-то кольцевыми приливами. При всей странности формы и материала кубок необычайно красив. Для бытовой вещицы эта неоправданно сложная и очень уж прихотливая.
Кубок видели многие — небольшой, 136 миллиметров в высоту. Максимальный диаметр — 63 миллиметра, толщина стенки — 4 миллиметра. Вместимость — около 75 миллилитров. Цвет скорее серый, чем серебристый. Переливается на солнце. На внешней поверхности виден рисунок, напоминающий узор на морозном стекле. Некоторые углядывают в этом узоре очертание человеческого лица, инопланетянина и даже призрака.

— Игорь Иванович, расскажите, пожалуйста, как к вам попал данный артефакт?

— Кубок я получил в 2004 году из рук прадеда Кирилла Кабанова, физика-ядерщика. Он до приезда в Краснодар долгое время жил в Армавире. В 1960-х годах прошлого века он участвовал в секретной экспедиции на реку Подкаменная Тунгуска. Побывал там, где в 1908 году взорвался так называемый Тунгусский метеорит, повалив лес на площади в несколько тысяч квадратных километров. То ли в Землю врезалась небольшая комета, то ли астероид. А по гипотезе советского писателя-фантаста Александра Казанцева, в тайге потерпел аварию инопланетный космический корабль с ядерной энергетической установкой. Якобы именно её следы искала экспедиция, в которой и участвовал мой предок в качестве физика-ядерщика. Перед смертью прадед намекнул, что кубок имеет непосредственное отношение к тем местам и событиям. Конкретно, где и как был найден, не уточнил. Но, передавая артефакт, многозначительно поднял глаза вверх и сказал: «Такого ни у кого на Земле нет, это оттуда». Мой прадед прожил 102 года. Он всё время воду пил только из своего кубка.

— Как Вы сами отнеслись к такому подарку вашего предка?

— Сам я, может быть, и не вспомнил бы о подарке прадеда, но личное горе заставило. В январе месяце 2006 года моя 16-летняя дочь Илона попала в автомобильную аварию. Врачи поставили ей самые неутешительные диагнозы: разрыв поджелудочной железы, внутрибрюшное кровотечение, закрытый перелом ключицы со смещением, перелом лонных и седалищных костей таза. После нескольких операций врачи прогнозировали: в лучшем случае девочка встанет на костыли. И то не раньше, чем через полгода. Короче — останется на всю жизнь инвалидом. Выписали мою дочку в начале февраля, а в конце марта мы должны были приехать на осмотр. И тут я решил, что в такой ситуации все средства хороши. Стал по нескольку часов настаивать в кубке воду, бульоны, как прадед советовал, и давать Илоне. И уже в начале марта месяца моя девочка пошла! Когда я с ней приехал в больницу, медики не поверили своим глазам. Кости срослись, внутренние органы были в таком состоянии, будто и не было той аварии. А ведь прошло всего-то два месяца. Врачи не могли ничего объяснить, просто разводили руками!

— А вы даёте пить воду другим людям из вашего «волшебного» кубка?

— Конечно же. Те, кто пьют из кубка, вылечиваются от разных болезней. Избавляются от камней в желчном пузыре, от геморроя, изжоги, диабета, головных болей, гипертонии, тяжёлых и лёгких травм, подагры, ожирения, импотенции и простатита. У кого-то, отведавшего воды из чаши, перестало болеть сердце, кто-то стал читать без очков, хотя ещё вчера не видел дальше своего носа, у кого-то страшный кашель как рукой сняло, 60-летний мужчина избежал операции, а женщина, которая обварилась кипятком до костей, помазала ожог волшебной водичкой — и всё зажило.

— Чудеса, да и только! А вы свой «таинственный» кубок не отдавали на экспертизу в различные научные учреждения? Была ли ваша Чаша в руках у учёных?

— Я обратился в несколько научных учреждений и получил удивительные результаты. Кубок состоит из кремния внеземного происхождения, говорит заключение, выданное в Кубанском государственном университете (КГУ). К столь фантастическому выводу кубанских учёных подтолкнули результаты эксперимента. Якобы, после того, как вода 20 часов простояла в кубке, содержание молибдена в ней по каким-то загадочным причинам увеличилось в 40 раз, меди — в 25 раз, циркония — в 10. А серебра, наоборот, стало меньше в 100 раз. После доскональных материаловедческих анализов, проведённых в нескольких научных лабораториях, исследователи пришли к неоспоримому выводу: в земных условиях ни подобный химический состав сплава, ни подобная технология невозможны. Вот также и протокол исследования Саратовской лаборатории судебной экспертизы: основной материал сплава (свыше 90%) – чистый кремний, главная примесь (более 5%) – никель, кроме него – калий, никель, железо, осмий, неодим, селен, бром, фосфор, кобальт. Рентгеноспектральный микроанализ, сделанный в Институте геологии и минералогии Сибирского отделения РАН, до десятых долей процента подтверждает саратовский. Также Виктор Панюшкин, профессор кафедры общей и неорганической химии Кубанского госуниверситета, заверил меня как специалист, что в земных условиях такое соотношение компонентов в сплаве не встречается. А наличие в изделии осмия почти наверняка означает: этот предмет из космоса.

— Как вы думаете, кто мог изготовить этот «фужер»?
— Не менее удивителен анализ технологии изготовления «фужера». Токарная обработка исключена: под увеличительным стеклом видно, что мельчайшие насечки – не спиральные (таким был бы след от резца), а кольцевые. Да и практически чистый кремний не поддаётся токарной обработке. Может, это выращенный кристалл? Но почему в форме фужера? Допустим, это литьё – но должны остаться следы формы, а их нет. Кроме того, температура плавления сплава определена в 1840 градусов. Выше – из всех обнаруженных компонентов – только у осмия. Значит, и не литьё. Тогда что? В науке не принято говорить о внеземном происхождении непонятной субстанции. И таких выводов в протоколы не вписывают. Но, как ни странно, именно здравый смысл, – настаивает профессор В. Панюшкин, – подсказывает единственно возможное решение: это продукт космической технологии.

— Вы какие-нибудь ещё странности замечали у вашего «фужера» или нет?

— Есть и другие парадоксы. Я нагреваю воду в «фужере» на водяной бане. Так вот, вода вне изделия нагревается, как ей и положено при кипении, до 100 градусов. А температура воды внутри «фужера», сколько ни грей, никогда не поднимается выше 82 градусов. У физиков нет объяснения этому феномену. Зато домашняя живность со страстью лакает воду из «фужера» и бегает за хозяином, выпрашивая ещё. Цветы, которые намеренно долго не поливали, на этой волшебной воде начинают зацветать вопреки календарю.

— Вы сами согласны с выводами науки по вашему «фужеру» или нет?

— Жаль, наша наука, панически боясь выводов, выходящих за привычные представления, шарахается от подобных объектов, как от чумы. Все исследования «фужера» и нагретой в нём воды, проведённые в разных городах, сделаны втихаря, на дружеской основе. И хотя выводы всех соприкоснувшихся со странным изделием принципиально совпадают – перед нами изделие внеземной, более развитой цивилизации — вряд ли сегодня среди видных учёных найдётся тот, кто, обобщив проведённые исследования, возьмёт на себя смелость громко об этом заявить. Потому что такое заявление – революционно, а революции в науке проводятся отнюдь не каждые сто лет.

Сергей Фролов,
член Русского географического общества (РГО) города Армавира.

От «ЧЛ». В интернете можно найти другие публикации про эту чашу. Мнения разные: от «вранье» до «в этом что-то есть». Поэтому и пишем: «Хотите верьте, хотите – нет». Но так хочется чего-то необычного…

Страницы истории

Часть 1. Донская авиация

Авиация периода Гражданской войны еще не имела возможностей решать ключевые задачи в ходе боевых действий. Выйдя из пекла первой мировой войны, она только-только набралась боевого опыта. Но такие функции, как ведение воздушной разведки, наблюдение за действиями противника, бомбометание, авиация выполняла успешно, а в особых случаях их не могли выполнять ни один из других видов или родов войск. Поэтому в Гражданской войне авиацию использовали обе противоборствующие силы.
В конце 1917 года, когда на Дону еще оставался клочок земли, не занятой большевиками, в Новочеркасске образовалось Общество деятелей авиации, во главе которого стал летчик-наблюдатель, инженер-поручик Федоров. Была проведена регистрация летчиков, находящихся в то время на Дону. Были зарегистрированы военные летчики и летчики-наблюдатели: Усов, Форапонов, Захаров, Качаловский, Широков, Федоров, Крыгин — всего 19 человек. Ввиду того, что на Дону совершенно отсутствовали воздушные аппараты, была предпринята экспедиция в Таганрог (в то время занятый большевиками), где на авиационном заводе, принадлежавшем конструктору самолетов Лебедеву, развернутому в Таганроге в 1915 году, имелись самолеты. В экспедиции участвовал воинский отряд (юнкера) и летчики. Был занят завод и 2 аппарата “Вуазен” поручиком Павловым и лейтенантом Крыгиным по воздуху были перегнаны в Новочеркасск. Во время этой экспедиции большевиками был захвачен и расстрелян военный летчик сотник Шумков.
Перелетевшие в Новочеркасск два аэроплана “Вуазен” приземлились на городском ипподроме (у Краснокутской рощи) и послужили основой «Донской авиации» в период начала Гражданской войны. На них было совершено несколько разведывательных полетов, но ввиду того, что определенного боевого фронта на Дону еще не было, глубоких разведок эти аппараты выполнять не могли, и, следовательно, существенной пользы от них не было.
Словосочетание “Донская авиация” не придуманное. Она (авиация) существовала на протяжении всего периода Гражданской войны на территории Всевеликого Войска Донского (ВВД). Само становление, организация и жертвенная работа военных летчиков в продолжение этих лет не могут не вызывать уважения к факту существования горстки (если судить масштабами армий и фронтов) авиаторов Дона, оказавшихся способными активно противодействовать более могущественному неприятелю в 1918-1920 годах.
В 1917 году, самом трагическом из всех, какие знала тысячелетняя история России, погибла распропагандированная, обмороченная русская армия. Не легла костьми на полях брани, но бежала, открывая границы врагу, дико и бессмысленно предавая огню и мечу свое же русское достояние, грабя, избивая и замучивая тех, кто пытался противопоставить дикому разгулу страстей призывы к порядку и дисциплине. Повальное безумие, начавшееся с фронтов, заразило уже почти всю страну, и только на Дону еще не было развала.
В то время на Дон стекались все те, кто жаждал спасения России, кто сохранил стойкие убеждения и жажду подвига во имя единой святой идеи.
Помутившийся было рассудок донцов стал проясняться. Снова водворился порядок на Дону, создавался противобольшевистский фронт, образовывались Донская (П.Н. Краснов) и Добровольческая (А.И. Деникин) армии, и стала крепнуть моральная стена отгородившегося Дона от вздымавшихся кругом волн анархии. Но армиям, кроме моральной спайки, необходимы были технические средства, боевые припасы, снаряжение.
В это время Юго-Западный русско-германский фронт подкатывался почти к самому Киеву. Развал армии достиг своего апогея, и в Киев стекалось офицерство с Юго-Западного и Румынского фронтов. В Киеве собралось и множество летчиков-офицеров, и командиров частей. Состоялось секретное совещание собравшихся летчиков с прибывшим после развала фронта командиром 7-го авиационного дивизиона подполковником В.Г. Барановым.
Справка: Баранов Вячеслав Григорьевич (26 февраля 1888 — 21 июня 1964). Подполковник, военный летчик. Из потомственных дворян, уроженец станицы Луганской Области Войска Донского. Окончил Донской императора Александра III кадетский корпус (1905), Николаевское инженерное училище (1908), ОВШ (1911), ДО ОВШ (1913). В службу вступил в 4-й саперный б-н, затем 5-я воздухоплавательная рота. С начала 1-й Мировой войны военный летчик Гродненского КАО, с 1915 года — командир Авиационного Гвардейского отряда, с апреля 1916 года пом-к командира 1-го АО, с декабря 1916 года — командир 7-го АО, с ноября 1917- начальник АО Полевого управления. В период Гражданской войны — инспектор авиации УНР и Украинской Державы. С сентября 1918 года -командир ДСД, в 1919 — генерал-майор, инспектор авиации Донской армии. После захвата большевиками территории ВВД в начале 1920 года он выехал в Крым, где занял пост заместителя командующего авиацией в Русской армии Врангеля. Когда красные заняли Крым, В.Г. Баранов эмигрировал. Жил в Болгарии, Сербии, а затем перебрался во Францию и смог там поступить на службу в министерство авиации. Когда в 1940-м году Германия разгромила Францию, В.Г. Баранов вместе с министерством был эвакуирован в Великобританию. Умер в Лондоне 21 июня 1964 года в возрасте 76 лет.

Предвидя неотвратимую гибель родной авиации на многие годы, при существующем положении, учитывая всю тяжесть потери богатейшего имущества, расхищаемого и истребляемого лицами, объявившими себя “хранителями народного состояния”, подполковник Баранов задался целью спасти в возможно широком масштабе авиационное имущество Юго-Западного фронта. Этот фронт, ввиду того, что на нем в июне 1917 года были сконцентрированы большие силы для ведения широкого наступления, был исключительно серьезно оборудован в смысле количества и качества авиационных отрядов, баз-поездов, мастерских с громадными складами запасных частей и бомб. Выбранный единогласно подполковник Баранов был назначен “головой” украинской авиации и принял этот пост, руководимый исключительно претворением в жизнь своей задачи — собирания и сохранения авиационного имущества своего фронта.
И только близкие и преданные делу летчики были посвящены в планы своего бывшего командира 7-го авиационного дивизиона: спасенное имущество передать туда, где право человеческое, честь и долг еще не были поруганы — на Дон. Нужно было изъять аэропланы с фронта, вывезти имущество летных отрядов, технических баз и мастерских, стянуть все к Киеву, чтобы не дать возможности большевикам увезти все вглубь страны. На фронт были посланы испытанные, отважные и умные офицеры, которым было предписано во что бы то ни стало склонять на свою сторону авиационные части, сохранившие еще какое-то подобие боеготовности. 6-й армейский отряд (АО) явился в полном составе под командой вр. командующего отрядом полковника Зиновьева, приведшего даже обозы. Впоследствии весь отряд перелетел на Дон. Несмотря на глубоко конспиративное ведение дела, немцы учуяли что-то неладное. На квартире Баранова были произведены несколько обысков, не давшие результатов. Все труднее стало работать на поприще создания авиации на Юге России путем тайного вывоза авиаимущества.
Наконец, 2-го июля 1918 года, направляясь якобы в Харьков, отошел из Киева первый эшелон, предназначенный на Дон, в составе 24 вагонов, а через несколько дней подполковник Баранов сам выехал скорым поездом, чтобы обеспечить эшелону необходимую помощь в пути. 27 июля, после долгих усилий и мытарств, эшелон прибыл-таки в Новочеркасск. Успокоившись за судьбу эшелона, Баранов вернулся в Киев и приступил к формированию 2-го, более крупного эшелона.
Солидная поставка вдохнула жизнь в Донскую авиацию, которая до этого насчитывала 5 машин. П.Н. Краснов в своих мемуарах “Всевеликое Войско Донское” указывает, что в августе 1918 года его армия насчитывала 25 аэропланов. Командование Донской армии утвердило собственный опознавательный знак для Донской авиации. Он представлял собой черный равносторонний треугольник, вписанный в белый круг с черной окантовкой.
В конце августа на Дон прибыл “Екатеринославский” эшелон ценнейшего авиационного имущества. 12 сентября 1918 года из Киева прибыл второй эшелон из 44 вагонов, груженный аэропланами, автомобилями, бомбами и другим необходимым имуществом. Этот эшелон позволил вплотную заняться формированием воздушных сил Донской армии. Одновременно прибыл на Дон подполковник Баранов, чтобы всецело посвятить себя работе по воплощения в жизнь своей мечты — создание военных авиационных сил на Дону.
Немедленно началось создание 2-го Донского самолетного отряда, командиром которого был назначен капитан Павлов. Командиром Донского самолетного дивизиона назначен прибывший из Киева подполковник Баранов, который подчинялся начальнику технического отдела полковнику Усову, исполнявшему должность инспектора “Донской авиации”.
Перелетевший 18 октября 1918 года 9-й армейский авиационный отряд — ААО (военно-воздушных сил Красной армии) увеличил численность отрядов Донского дивизиона, сохранив, по ходатайству офицеров отряда, наименование 9-го армейского авиаотряда, каковым он не переставал именоваться с момента своего формирования в период германской войны. Командиром отряда был выдающийся летчик — поручик Снимщиков. 9-й ААО долго готовился к задуманному перелету. Семьи авиаторов были устроены вне досягаемости мести большевиков. Незадолго до перелета были получены новые аэропланы — 6 штук (два “Сопвич” и четыре “Ньюпор”).
В день отлета летчики надели по несколько пар одежды, причем не были забыты даже блестящие погоны, скрытые под кожаной одеждой летчиков. В аэропланы были погружены все вещи, отрезы материи, белье, сапоги. Запаслись изысканной провизией. Ожидали только случая, когда получат приказ о дате и маршруте перелета. Наконец получен приказ перелететь в Борисоглебск, куда большевики стягивали крупные силы. Сам Троцкий присутствовал на аэродроме и рассматривал по карте маршрут перелета. Один за другим, плавно описывая круги, летчики подняли аэропланы над аэродромом. Шумят моторы, гремит оркестр. Троцкий со свитою наблюдают эту картину. На высоте отряд строится в боевом порядке и берет направление на Хоперский округ ВВД.
Когда с Украины прибыл 2-й эшелон с авиаимуществом, появилась необходимость и возможность оборудования больших мастерских, так как маленькая починочная мастерская при 1-м Донском самолетном отряде уже не могла обслуживать широко развивающееся авиационное дело.
В сентябре из имущества, доставленного из Украины, был сформирован авиапарк, оборудованы большие мастерские с цехами: механический, моторный, столярный, сборочный, автомобильный.
Боевая работа “Донской авиации” в 1918 году: боевых полетов — 394; продолжительность полетов — 504 часа; маршрутных верст — 69460; разбросано прокламаций и воззваний — 135000; сброшено бомб — 513. Парком в 1918 году отремонтировано 41 самолет и 61 двигатель, не считая других работ.
Приказом Управляющего военными и морскими делами №70 от 30 марта 1919 года установлена должность начальника авиации Донских армий для объединения действий и руководства всеми авиационными частями Донских армий с соответствующим управлением начальника авиации. Начальником авиации назначен полковник В.Г. Баранов. В состав “Донской авиации” входят: два самолетных дивизиона, каждый состоящий из трех самолетных отрядов; одного Донского парка в составе двух авиационных подвижных баз-мастерских. Командиру Донского авиационного парка подчинялась школа мотористов.
В первые моменты возникновения авиации на Дону, когда еще не были доставлены аэропланы с Украины, летчики, находившиеся в то время на Дону, были исключительно из казаков. В 1919 году, в момент наибольшего развития и расцвета “Донской авиации”, казаков и уроженцев Дона в авиации было 15%. Низший персонал авиаработников: механиков и мотористов, ввиду того, что на Дону раньше не было технических войск и промышленность слабо развита — набирался почти исключительно (до первых выпусков из школ мотористов) из пришлого элемента: заводских мастеровых, слесарей-монтеров и пр. Элемент этот был чрезвычайно ненадежен, но выбирать было не из чего, и летчикам приходилось самим усилить контроль за обслуживанием аэропланов.
В Вооруженных Силах Юга России была одна Севастопольская Военно-авиационная школа (ВАШ) по подготовке летчиков и авиационно-моторные курсы для летчиков-наблюдателей. Специализированную авиационную школу мотористов имела Донская армия.
Снабжение “Донской авиации” техническим имуществом, самолетами и запасными частями происходило несколькими путями:
— Путем реквизиции материалов, запасных частей на авиационном заводе “Лебедев” в Таганроге;
— Получением аэропланов “Фарман-30” с Бердянского завода “Матиас и К”;
— Путем получения имущества в захваченных Вооруженными Силами Юга России областях;
— Путем снабжения английским авиационным имуществом.
Состав “Донской авиации”, май 1919 год:
— Управление 1-го Донского самолетного дивизиона — в Новочеркасске;
— 3-й Донской самолетный отряд — в Новочеркасске;
— Донской самолетный парк — в Новочеркасске.
Остальные подразделения “Донской авиации” базировались в Екатеринодаре, ст. Зверево, Нахичевани, ст. Торговая, Александровск-Грушевске, Таганроге.
Боевая работа “Донской авиации” в 1919 году: боевых полетов — 1 400; продолжительность полетов — 2500 часов; маршрутных верст — 168000;
сброшенных прокламаций и воззваний — 425000; сброшенных бомб — 1800. Авиапарком отремонтировано 102 самолета и исправлено 108 моторов и других работ.
Самое важное задание в своей истории “Донская авиация” выполнила в апреле-мае 1919 года, наладив “воздушный мост” с участниками Вешенского (Верхнедонского) антибольшевистского восстания на севере ВВД. Донская армия оказывала помощь восставшим, переправляя в ст. Вешенскую патроны, снаряды, медикаменты, деньги, табак, свежие газеты.
К концу 1919 года донской фронт рухнул. Казаки повсюду отступали, часто бросая при этом технику, боеприпасы, артиллерию. Но это не коснулось авиации. Во время отступления не был потерян ни один самолет, никто из авиаторов не бежал к красным. В конце 1919 года Донская область была оставлена. Во время эвакуации погибла часть донского авиационного имущества. Приказом Донской армии и флота от 06 января 1920 за №2 “Донская авиация” была сокращена до 3-х авиаотрядов, одной авиабазы, авиапарка и Управления начальника “Донской авиации”. Авиационный парк перевели в ст. Усть-Лабинскую.
Январь-март авиация, несмотря на тяжелые условия, работала усиленно и самоотверженно. После эвакуации Екатеринодара, где погибло много авиационного имущество, на станцию Георгие-Афипскую прилетело 20 оставшихся аэропланов, развивших интенсивную деятельность. Затем во время начавшегося беспорядочного отступления к Новороссийску “Донская авиация” таяла с каждым днем, на каждой станции сжигалось несколько аппаратов. В Новороссийск прилетело 8 аэропланов, а в Крым прибыло 4 аппарата. При эвакуации в Крым пропало без вести 56 офицеров и классных чинов “Донской авиации”. Приказом по “Донской авиации” за №125 от 25 марта 1920 года “Донская авиация” была расформирована…
Так начиналась история авиации в столице Донского казачества Новочеркасске.

Владимир Гапонов.

(Продолжение следует)

На фото: аэродром в Новочеркасске; ангар-амбар «Донской авиации»; генерал-майор В.Г. Баранов; моторная мастерская Донского авиапарка; линейка первых машин Донской авиации.

Пенсионный фонд предупреждает

Пенсионный фонд предупреждает жителей Дона о новом виде мошенничества.
В последнее время в интернете появился ряд сайтов, на которых предлагают при помощи номера СНИЛС или паспортных данных проверить «наличие денежных выплат со стороны частных страховых фондов». Так действуют мошенники, предупреждают в областном отделении Пенсионного фонда.
На первом этапе пользователь вводит номер СНИЛС или паспортные данные, после чего сайт показывает якобы положенные к выплате суммы. В большинстве случаев это около 100 тысяч рублей. На втором этапе предлагается оплатить доступ к базам данных частных страховщиков, за что обещают моментальный перевод средств на счет клиента. Жителей Дона призывают игнорировать подобные сайты и бережно относиться к своим персональным данным.

О делах церковных и мирских

В ноябре текущего года двадцатым по счёту настоятелем храма во имя святых равноапостольных царей Константина и Елены города Новочеркасска был назначен игумен Филарет (Авдюшкин). Соответствующий указ подписал правящий архиерей – митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий, Глава Донской митрополии Русской Православной Церкви.
Для паствы Новочеркасского благочиния имя игумена Филарета не ново: более двенадцати лет он возглавлял главную казачью святыню – Патриарший Вознесенский войсковой всеказачий собор, проживая все эти годы в крохотной комнатке за алтарём, денно и нощно трудясь и молясь о спасении величественного храма. Именно на этот период пришлись масштабные ремонтно-реставрационные работы, зримо преобразившие «второе солнце Дона», максимально приблизив его к первозданному величию и благолепию. Во внимание к трудам по реставрации Патриаршего Вознесенского собора Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом игумен Филарет был награждён орденом преподобного Сергия Радонежского III степени. И вот – новое назначение.
«Я вышел из автобуса. Церковь была совсем рядом. Её купола возвышались над домами. Я направился к ней и, пройдя метров двести-триста, оказался на обширной, мощённой камнем площади. <…> Храм, в котором мне предстояло служить, был, вне всякого сомнения, бельмом в глазу у отцов города. Моя тревога возросла, когда я приблизился к церкви. Если издалека, на общей панораме города она выглядела сказочно прекрасной, то вблизи вид у неё был удручающий: крыша проржавела, штукатурка во многих местах была отбита, на стенах – хамские надписи. Вполне достаточный предлог для закрытия прихода…», – строки из повести Игоря Экономцева «Записки провинциального священника» как нельзя лучше отображают картину, представившуюся взору отца Филарета в момент прибытия на новое место своего служения. Трещащий по швам, явно пребывающий в аварийном состоянии храм встретил игумена «стоящей на святом месте мерзостью запустения»: висящей клочьями краской на стенах притвора, осыпающейся живописью стенных фресок, повсеместной пылью и паутиной, запущенной донельзя дворовой территорией с горами спрессованного временем мусора непонятного происхождения. Жуткая антисанитария царила буквально повсеместно – в захламлённой просфорной, на убогой кухне, в грязной столовой… Совершенно потряс клирос (место для певчих и чтецов), небрежно огороженный листом старой фанеры – картина, которую не увидишь даже в скромных сельских храмах, не говоря уже о казачьей столице! Не меньшую печаль навеяли учебные классы приходской воскресной школы: ютящиеся в затхлых и мрачных подвальных помещениях, они обоснованно вызывают тревогу и опасение за здоровье детей.
Однако куда горше разрухи и бытовой неустроенности явилась совершенно необъяснимая позиция отдельных приходских активистов, встретивших нового настоятеля, что называется, «в штыки». Особое усердие здесь продемонстрировала помощница бывшего настоятеля по социальной работе, настроившая против прибывшего священника группу родителей учащихся воскресной школы. Печально, что невольными свидетелями искусственно сконструированной конфликтной ситуации явились дети, пришедшие в храм для соприкосновения с христианской культурой и искусством, научения определённому нравственному поведению…
Тем не менее, имеющий колоссальный опыт организации благоустроительных работ игумен Филарет вовсе не впал в уныние от оказанного ему «тёплого приёма». Засучив рукава, он незамедлительно обозначил ключевые вопросы устроения приходской жизни Константино-Еленинского храма, включающие, помимо прочего, посильные ремонтно-восстановительные работы. (К слову, финансовая помощь в данном вопросе со стороны неравнодушных людей и городских предприятий будет принята с молитвенной благодарностью!)
Кроме того, по благословению и при непосредственном участии настоятеля начаты работы по генеральной уборке храма, судя по всему не проводившейся много лет. В течение последних двух недель чистятся киоты и оклады, подсвечники и лампады, моются окна и полы, протираются от копоти и пыли паникадила и прочая церковная утварь… Уборка в храме – одно из самых умиротворяющих и благодатных дел. Есть возможность усердно потрудиться и помолиться в тишине пустого храма. Тяжесть, незаметность и кажущаяся неблагодарность послушания окупается радостью, которая неожиданно переполняет человека.
«Нет лучше послушания, как послушание в церкви! И если только тряпочкой протереть пол в доме Господнем, то даже это маленькое дело у Бога превыше других добрых дел встанет!», – наставление преподобного Серафима Саровского находит живой и радостный отклик в сердцах единомышленников окормляемой новым пастырем общины, которая изо дня в день растёт не только количественно, но и качественно.

* * *

Глядя на всё это, остаётся лишь пожелать отцу Филарету духовной крепости в налаживании приходской жизни церкви, разменявшей второе столетие и, несмотря ни на что, являющейся незаменимой частью в системе мемориально-исторических архитектурных ансамблей храмовых комплексов Новочеркасска.

Николай Пономарёв.

Фото автора.

Эпоха перемен

В декабре 2017 года истекает срок полномочий действующего главы администрации г. Новочеркасска В.В. Киргинцева. Одновременно меняется система управления городом: исполнительная власть теперь будет разделена между Главой города (председателем городской Думы) и главой Администрации. Последний займется всеми вопросами обеспечения жизнедеятельности Новочеркасска, работая на контрактной основе.
Новых общенародных выборов не будет. Вместо жителей города нового мэра определит сначала узкая группа лиц — специально созданная конкурсная комиссия из числа членов политсовета «Единой России» в составе С.Ф. Подуста (бывшего директора НЭВЗа), С.Д. Кухмистрова (директора НчГРЭС), В.И. Золоторенко (генерала в отставке), Г.Н. Григорьевой (директора колледжа промышленных технологий и управления) и еще четырех человек, имена которых до сих пор не известны.
В конкурсе на назначение главы администрации города участвуют 9 человек, в том числе: Б.В. Фастов (г. Батайск), В.П. Баранов (г. Ростов-на-Дону), В.А. Пшеничный (г. Азов), С.А. Делов (Аксайский район), И.Ю. Зюзин (г. Зверево), а происхождение кандидатуры Н.Ю. Пирогова нам раскрыть не удалось. Новочеркасск на конкурсе представлен тремя его жителями: С.В. Хомяков (директор интернет-портала), А.А. Кутырев (депутат городской Думы), В.А. Журавлев (депутат городской Думы). «Единая Россия» местного кандидата не выдвинула. Действующий мэр города В.В. Киргинцев принял решение не принимать участие в конкурсе.
Последнее слово по выборам мэра г. Новочеркасска будет за депутатами городской Думы. 8 декабря 2017 года большинство голосов послушных, как мы часто убеждаемся, депутатов городской Думы утвердит его кандидатуру из предложенного комиссией списка, в котором к тому времени должно остаться только два человека.
В СМИ, подконтрольных власти, фаворитом мэрской гонки считается Игорь Юрьевич Зюзин, мэр города Зверево (30 тысяч жителей).

Елена Родионова.

От «ЧЛ». Кого бы ни избрали мэром новочеркасские депутаты, его, по нашему мнению, стоит не поздравлять, а ему сочувствовать. Потому как городу от прежнего руководства остаются горы нерешенных проблем: долги по кредиту, отсутствие снегоуборочной техники на пороге зимы и многие-многие другие.

(Продолжение, начало в № 43)

«…Все они бывшие, бывшие»
После переворота 25 октября и захвата власти большевиками, сначала в Петрограде, затем в Москве, многие видные деятели правительства, крупные предприниматели, военные стали покидать охваченные революционным пламенем улицы российских городов. Выезд в Европу был практически невозможен из-за ведущейся войны с немцами. Взоры ищущих спасения от большевизма были направлены на Дон — в Ростов и Новочеркасск. В сообщениях местной донской прессы об их приезде, непременно использовалось досадное словечко — «бывший». Бывший председатель Думы, бывший военный министр, бывший командующий московским округом. Одни ехали, спасая жизнь свою и членов семьи, другие намеревались просто отсидеться на тёплом, сытом, пока ещё безопасном юге. Третьи – в надежде создать реальную силу для борьбы с большевизмом.
В русском обществе отношение к генералу Алексееву было неоднозначным. Но для офицеров, юнкеров, кадет формирование Алексеевской организации в Новочеркасске означало реальную возможность продолжения борьбы за спасение Великой России под началом опытного, заслуженного, уважаемого командира. Именно поэтому лазарет на Барочной (ныне — ул. Орджоникидзе), превращённый в офицерское общежитие, стал местом формирования новой Русской армии.
Весьма интересны взаимоотношения двух генералов: Алексеева и Каледина. Им можно посвятить отдельное исследование, но ограничимся лишь несколькими яркими моментами. Несомненно, Алексей Максимович с сочувствием отнёсся к вынужденному бегству из Петрограда Алексеева. Генералы давно были знакомы и Донской атаман на правах хозяина дал приют гонимому бывшему командиру. Михаилу Васильевичу для проживания был выделен персональный атаманский вагон, стоявший на запасных путях станции Новочеркасск.
В.Шульгин приводит слова генерала Алексеева, сказанные в ходе беседы в этом вагоне спустя несколько дней после приезда:
«Казачество? Каледин? Он, конечно, с нами… Но его положение трудное… Болото и здесь… Вязко… Одну ногу вытащим, другая увязнет… Казачество тоже болеет той же болезнью… И все-таки другого места нет… Тут надо!.. Отсюда… здесь начнем собирать армию… Да…
В этом столе у меня двадцать тысяч рублей… Да… Это все…Численность? Вы сами знаете. Которым записался вольноопределяющийся, что с вами приехал? — Да что-то тридцатым, кажется. —Это хорошо. Вчера меньше было. Так вот… Видите, с чего начинаем. Трудно… Денежные люди малоотзывчивы. Не понимают… Еще не поняли! Да и патриотизм… На словах у многих”.
Генерал Деникин отмечает, что «небольшую помощь оказывали Каледин и его жена — тайком, в порядке благотворительности «беженцам».
Характеризуя отношение А.М.Каледина к формированию офицерской организации в двух кварталах от атаманского дворца, следует привести весьма красноречивый пример из воспоминаний полковника Булюбаша, приехавшего 2 ноября в Новочеркасск одним поездом с генералом Алексеевым. Но полковник не только не видел Алексеева среди пассажиров поезда, но и не знал, что Алексеев формирует военную организацию.
«На другой день, 3 ноября, я посетил Донского войскового атамана генерала Каледина с просьбой принять меня на службу в Донское войско. Атаман произвел на меня смутное впечатление своим грустным видом и своим отношением к моей просьбе. Внимательно выслушав мой доклад о бегстве из Петрограда от большевиков, атаман задал мне вопрос:
— Вы казак?
Получив мой отрицательный ответ, он сказал:
— В таком случае я вас принять не могу.
(…) Молча откланявшись, я повернулся к выходу, и вдруг атаман промолвил:
— А здесь есть какая-то русская организация.
На мой вопрос — где и какая? — атаман Каледин ответил незнанием.
Оказалось, что он говорил о Добровольческой армии. 3 ноября я записался в Добровольческую армию, следовательно, я считаюсь одним из первых и старейших добровольцев».
Спустя четыре дня, атаман Каледин был более откровенен в разговоре с генерал- майором Череповым, прибывшим из Ростова:
«Было еще очень рано, но, заметив в окнах свет, мы, не считаясь со временем дня, вошли во дворец и от дежурного казака узнали, что атаман находится в своем кабинете. Приказав казаку доложить атаману о нашем прибытии, мы недолго ожидали приглашения — атаман тотчас же принял нас. Выслушав мой доклад и наши нужды, атаман сказал: «Я ведаю только казачьими делами. Все армейское в руках генерала Алексеева, к нему и обращайтесь». Тогда я попросил атамана указать, где я могу видеть генерала Алексеева, на что атаман ответил: «Барочная, лазарет № 2».
Выйдя от атамана, мы в скором времени нашли и Барочную улицу, и лазарет №2. Войдя в помещение лазарета, мы сразу же окунулись в казарменную обстановку».

Отступление третье:
«Дилемма атамана Каледина»
Я. Лисовой. «…Сочувствие атамана идее добровольческой армии имело прямым своим следствием ту широкую и возможную в условиях того времени помощь всем начинаниям её. Сказать, что отношения атамана к армии носили только дружественный оттенок — значит ничего не сказать.
Тем не менее, крайне интересно проследить те условия, в которые себя поставил войсковой атаман по отношению к добровольческой армии, по крайней мере, в первый период её развития.
Как русский человек он не мог не скорбеть при виде гибели Родины, как русский генерал, открыто в своё время заявлявший, что первопричиной всех зол являются новшества, введённые в армию и столкнувшие её по наклонному пути в пропасть, — он не мог не сочувствовать воссозданию новой армии, видя в ней залог возрождения России — и, с этой точки зрения, казалось бы, он должен был прямо и открыто стать на путь фактического признания новой организации — это с одной стороны.

Генерал Алексеев

С другой — как войсковой атаман, являющийся главою войскового правительства всей донской области, он не мог не считаться с занимаемым им положением и, такого важного решения, как самостоятельное признание прав на историческое существование какой-то никому неведомой и чуждой кучке людей — генерал Каледин не мог, конечно, сделать без согласия войскового правительства. Но поставить этот вопрос на обсуждение правительства в то время означало создать вокруг начинающегося дела нежелательную шумиху, породить разные толки и излишние разговоры; наконец, как никак, в глазах демократического населения, с которым и войсковому атаману и правительству нельзя было в то время не считаться, — все приезжающие на Дон и офицеры и юнкера и кадеты, да и сам, конечно, генерал Алексеев, являлись контр — революционерами, и открытое признание и легализация их могли создать новый прецедент для разного рода нежелательных явлений, запросов и т.д.
Ни войсковой атаман, ни правительство, стоявшие на государственной точке зрения, понятно упрёков в попустительстве «контр – революционерам» не боялись, но нужно иметь в виду, что в то время ещё не успели улечься слухи о мятеже генерала Каледина, о его попытках поднять на Дону восстание, что внутреннее состояние области (…) вызывало сильное беспокойство и что этим, т.е. открытым признанием, мог быть нанесён прежде всего непоправимый вред делу самой организации.
Вот почему и генерал Алексеев и генерал Каледин пришли к следующего рода компромиссу: Все прибывающие на Дон военные чины считались беженцами, спасавшимися от ига большевизма и, как таковые, размещались в особых общежитиях».

Кое — что о секретности
В многочисленных воспоминаниях, изданных в эмиграции, их авторы подчёркивали, что приезд, общение Алексеева с атаманом Калединым, размещение добровольцев в лазарете №2 держались в секрете. Однако это не помешало газете «Приазовский край» 4 ноября сообщить читателям: «2 ноября вечером в Новочеркасск прибыл бывший начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Алексеев».
В день выхода газеты, когда численность добровольцев ещё не превышала сорока человек, в общежитие №1 пришёл генерал Алексеев.
В.Павлов: …он просил только сохранить в тайне цели и намерения, с которыми они прибыли в Новочеркасск. О нём, генерале Алексееве, никто не должен знать: он неизвестный штатский человек, и поэтому при встрече приветствовать его не следует».
14 ноября в газете «Вольный Дон» под пафосным заголовком «Судьбы России» публикуется интервью с неназванным генералом. Однако подробное описание внешности и, особенно, его характеристика: «…перед нами сидел не просто генерал, а один из умнейших русских людей, к голосу которого ещё не так давно прислушивался весь мир – человек под руководством которого миллионы людей шли умирать и побеждать, кого боялся враг и кого уважал враг, как достойного и страшного в своём уменье и силе противника» вполне ясно намекали с кем ведётся разговор.
Значительная часть беседы с генералом Алексеевым была посвящена проблеме подготавливаемого большевиками сепаратного мира с немцами и тем негативным последствиям, которые вероятны для России со стороны союзников в ответ на фактическое предательство.
Лишь в последнем абзаце интервью генерал заявил самое важное: «Сейчас анархия, исключительная по силе, разлилась почти по всей стране. Гангреной не поражён лишь юго-восток России. Казачество являет собою здоровое ядро русской государственности и мне кажется, что свет пойдёт, именно, с юго-востока. Русская государственность будет создаваться здесь…». Впрочем, кто конкретно будет заниматься этой нелёгкой работой, анонимный генерал не уточнил, лишь подчеркнув: «Юго-восток должен будет учесть своё исключительное значение для государства Российского. Богатый недрами, духовно крепкий и сильный, он должен не медлить ни часу в деле государственного строительства».

Волны анархии
Собственно, такую же мысль высказывал и А.Каледин, выступая перед делегатами Общефронтового казачьго съезда 7 ноября «Нашей задачей является недопущение анархии в нашу область, которая должна остаться хоть единственным островком в волнующейся России, где могли сохраниться её лучшие силы с тем, чтобы, когда пройдёт это лихолетье, лучшие сыны родины возвратились к ней для служения. Не вечно же безумие будет длиться!.. Нам грозит голод и смерть.
И нам необходимо, чтобы в казачьих частях твёрдо знали, что мы, казаки,- хозяева области, мы отвечаем за порядок и непорядка не допустим!».
Но «островок» постепенно захлёстывали волны российской смуты. Через неделю после этих слов донского атамана, на чрезвычайном заседании Войскового правительства, П.Казьмичёв предупреждал: « По-прежнему происходит массовое вооружение красногвардейцев и даже в Новочеркасске усиливается большевистское настроение.
Вот уже несколько дней, как на углу Ермаковского просп. и Мариинской улицы проходят большевистские митинги, и в Ростове, и в Новочеркасске появляются уже матросы-кронштадтцы, эта «краса и гордость» русской революции. Чем же всё это кончится?”.
В ответ атаман Каледин заявил: «В вашем голосе мне слышится голос испуганных обывателей. Нервное настроение обывателей Новочеркасска возросло непомерно, хотя к тому нет никаких оснований; у нас, в общем, живётся спокойнее, чем где бы то ни было и я убеждён, что это спокойствие не будет, и впредь нарушено».

Атаман Каледин

Но Алексей Максимович выдавал желаемое за действительное. Обыватели действительно были напуганы не столько большевиками, сколько серией дерзких ограблений в самом центре города. «В ночь на 10 ноября в Новочеркасске совершён ряд вооружённых нападений. Шайка грабителей в солдатской форме и в форме прапорщиков, очевидно, разделившись на группы, сначала напала на аптеку Роллера (Платовский проспект), затем на гостиницу «Золотой якорь» (Соборная площадь) и, наконец, на аптеку Синявского (Соборная площадь). Во время перестрелки 3 милиционера убиты и 4 ранены. Задержаны четверо грабителей, из которых один ранен».
В.Ларионов «В городе тревожно… Какие-то люди, не только ночью, но и днем, стреляют с крыш домов из винтовок, сея панику и общее беспокойство».
Но опасность грозила не только обывателям.
М. Мезерницкий «5 ноября по городу стали циркулировать слухи, что прибывшие казаки–фронтовики хотят арестовать и убить Алексеева. Я с одним офицером поехал в «Европейскую» гостиницу к полковнику Веденяпину (…), рассказал ему про циркулирующие слухи и просил разрешения послать караул к вагону».
М. Нестерович-Берг «Начальник контрразведки капитан Алексеев ждал меня на улице у атаманского дворца. -Знаете, раскрыто покушение на Алексеева и Каледина. Большевики не теряют времени».
В этой сложной обстановке, перед лицом всё более набирающего силы врага, генералы общались всё чаще. Вероятно, Михаил Васильевич оценил сочувствие Алексея Максимовича целям его приезда и старался с максимальной тактичностью находиться в положении гостя. Весьма знаменательна фраза, обронённая генералом Алексеевым в разговоре с Б.Сувориным: «Знаете, когда говоришь с казаками, вечно боишься наступить на какую-то казачью мозоль, обойти их трудно, потому что эти мозоли везде».
Я.Лисовой: «Если положение генерала Алексеева, стоящего перед неизвестным будущим своей идеи было не из лёгких, то и положение генерала Каледина, стоящего во главе правительства и обременённого необычайно сложными в то время заботами по управлению областью, являлись не менее тяжёлыми; в тяжкие минуты раздумья приезжал он на станцию, в вагон к генералу Алексееву, где при свете тускло мерцавшей свечи сидели и вполголоса вели беседу эти два государственных мужа».
Станция Новочеркасск… Вагон на запасных путях… Одинокий пожилой генерал, уверенный, что здесь на Дону будет восстанавливаться русская государственность. Утраченная в другом вагоне, замершим на станции Псков 2 (15) марта 1917 года. Именно он, начальник штаба Верховного Главнокомандующего сыграл значительную роль в отречении Императора Николая II. И когда рухнуло старое государство, спустя ровно восемь месяцев, судьба привела его, теперь просто одного из «бывших» в вагон, который никуда не едет… Что это, жестокая ирония, место покаяния или шанс снова изменить русскую историю?

Евгений Халдаев.

(Продолжение следует).