На защите свободы слова

Я могу спокойно выйти на улицу и растянуть плакат «МЭР ВОЛКОВ – ВОРОВЛИВЫЙ АЛТАЙСКИЙ МУЖИК». И ничего мне за это не будет, потому что данное заявление подтверждено давно вступившим в силу приговором новочеркасского судьи Политко. И не важно, что приговор вынесен не в отношении Волкова, а в отношении меня.

Обещанного три года ждут. Я ждала три. Потом еще три. Еще три. Потом два. Я ждала справедливости. Впрочем, мне ее никто не обещал. В России, по крайней мере.
11 лет я ждала решения Европейского суда по правам человека и думала о том, как называется там мое дело — «Надтока против России» — как все дела в ЕСПЧ: фамилия заявителя и государство-ответчик.
Я не против России. Я – за! Я люблю свою страну, я горжусь тем, чем в ней стоит гордиться. Но «за державу обидно», за ее «правосудие» — тем паче.

Дела давно минувших дней…

«ТЮРЕМЩИК. Ага. Значит, не сажать, которые пишут?
БУРГОМИСТР. Нет, отчего же. Сажай».
Евгений Шварц «Дракон».

В 2004 году, не отрываясь от «ЧЛ», я редактировала еще и газету «Вечерний Новочеркасск». Там и появилась статья «За что сидит Алексей Федоров?», написанная журналисткой Натальей Андреевской. В ней речь шла о нашем коллеге, разоблачавшем коррупцию в городской мэрии и угодившем на нары за, якобы, неуплату налогов. Было в этой статье и некое лирическое отступление с фразой «какой-то воровливый алтайский мужик, занявший удобное «высокое» кресло». Тогдашний мэр Анатолий Волков узнал в «мужике» себя и оскорбился. И подал в суд заявление частного обвинения, прося привлечь к уголовной ответственности по части 2 статьи 130 тогдашнего Уголовного кодекса (оскорбление, содержащееся в средстве массовой информации) и.о. главного редактора «Вечерки», то есть меня. Позже к разбирательству привлекли и Наталью Андреевскую.
Рассматривал дело мировой судья судебного участка № 1 Ф.В. Политко.
Подсудимые вину не признали, утверждая, что вызвавшая гнев мэра крамольная фраза оскорбительной лексики не содержит. А кроме того, они вовсе не имели в виду бравого Анатолия Панфиловича!
Судья по своей инициативе назначил этико-лингвистическую экспертизу. Видимо, надеясь, что эксперты все решат за него, а ему останется лишь развести руками: «Виновны…».
Исследование провели: зав. отделом судебно-психологической экспертизы ЮРЦ СЭ (Южный региональный центр судебных экспертиз Министерства юстиции РФ) С.С. Шипшин (образование — высшее психологическое, кандидат психологических наук, ученая степень — доцент, квалификация — судебный эксперт-психолог, экспертный стаж — 24 года) и внештатный эксперт Т.Н. Касьянюк (старший преподаватель Ростовского филиала Российской академии правосудия, образование — высшее филологическое, стаж работы по специальности — 12 лет). Эксперты прочитали статью, перерыли гору литературы и … не узнали Анатолия Панфиловича!
Выводы экспертов были лаконичны: «Фраза «воровливый алтайский мужик» не содержит лексику, выраженную в неприличной форме, т.е. оскорбительную лексику». Хотя и «не исключено, что фраза «воровливый алтайский мужик» относится к мэру г. Новочеркасска Волкову А.П.».
Нет оскорбления, нет состава преступления: пиши, судья, оправдательный приговор. Ан, нет, заказывали-то обвинительный…
И Политко отверг означенный вывод экспертизы, исследовавшей 15 умных книг, и «опираясь на собственные познания в области филологии», сославшись на один единственный словарь С. Ожегова, постановил приговор. Мы с Андреевской были признаны виновными в совершении преступления и приговорены к штрафу: я – 50 тысяч рублей, Наталья – 10 тысяч.
Я этот приговор, конечно, обжаловала в апелляционную инстанцию, потом в кассационную. Ссылалась не только на выводы экспертов ЮРЦ СЭ, но и полученное позже заключение юриста Фонда защиты гласности. Но стена нашего правосудия была непробиваемой – все оставляли приговор в силе, хотя я цитировала решения Верховного суда РФ, приводила практику Европейского.
3 октября 2005 года я отправила жалобу в Страсбург – в Европейский суд по правам человека. Писала сама, на русском языке.

Фемида Страсбурга не спешила

Через пару месяцев из Страсбурга пришел ответ: вашей жалобе присвоен номер досье – 38010/05. Ждите…
Прошло четыре года. В один из майских дней 2009 года мне позвонила женщина с главпочтамта: «Вам пришло письмо из Франции, но почему-то вам не вручено, сегодня мы должны отправить его обратно. Приезжайте – заберите». Как я благодарна этой Наташе (не знаю фамилии, не помню лица)! Если бы не она, я бы опоздала: «на всё, про всё» у меня оставалось несколько часов.
13 мая до 18.00 мне нужно было выслать факсом в Страсбург доверенность на моего представителя: начиналась так называемая стадия «коммуникации» и дальше общение шло на языках Европейского суда – французском и английском.
Как хорошо, что я лично знала Галину Арапову – директора Центра защиты прав СМИ из Воронежа. При всей ее занятости она тут же откликнулась. Доверенность ушла в Страсбург. А позже Галине Юрьевне пришлось работать с меморандумом (возражениями, написанными от имени российского правительства на мою жалобу) и контрмеморандумом – нашим ответом на эти возражения. Конечно, я ей во всем помогала!
Прошло еще 7 лет. И ночью 14 мая я получила от Араповой письмо по e-mail: «Решение по Вашему делу будет объявлено на сайте суда в 10.00 по их времени 31 мая. Ждем». Ждали…
31 мая на сайте ЕСПЧ появился пресс-релиз на английском языке и решение суда на французском. Удалось сразу понять главное: суд единогласно установил нарушение в моем деле статьи 10 Европейской конвенции прав человека и основных свобод – право на свободу слова. Цифры назначенной судом денежной компенсации (всего около 6 тысяч евро) были ясны без перевода.
Уже через час в Интернете первое сообщение о моей победе дал «Интерфакс». Потом они «посыпались» одно за одним: «Коммерсант», «Новые известия», «Новая газета», РБК… Начались звонки с поздравлениями. Я позвонила Галине Араповой…

Немного комментариев
РБК Юг:

Как пояснила РБК Юг юрист Галина Арапова, представлявшая интересы Елены Надтоки, основным аргументом российских судей было то, что г-н Волков не привлекался к уголовной ответственности ни по одной статье УК РФ, связанной с причинением материального ущерба, поэтому его нельзя было называть «воровливым».
«Европейский же суд указал, что сам факт того, что человек не был привлечен к уголовной ответственности, не говорит о том, что соответствующее высказывание о нем не соответствует действительности. То есть отсутствие судимости необязательно исключает реальность утверждений, особенно когда они еще не были предметом официального расследования»,— прояснила она.
По ее мнению, это решение суда является важным для всех юристов, которые занимаются, в том числе, защитой свободы слова. «Европейский суд, пожалуй впервые, исследует подобную ситуацию и приходит к таким выводам. Кроме того, Европейский суд как нельзя более своевременно ставит вопрос о привлечения к уголовной ответственности за оценочные суждения, высказанные в СМИ, так как сегодня довольно много журналистов подвергаются уголовному преследованию», – комментирует Галина Арапова.

«Коммерсант»:

Госпожа Надтока пожаловалась в ЕСПЧ на нарушение ст. 10 Европейской конвенции по защите прав человека, гарантирующей «свободу выражения мнений, получения и распространения информации и идей без вмешательства властей». Заявитель настаивала, что не была автором заметки, не готовила ее к публикации, признанная оскорблением фраза не была прямо адресована господину Волкову, понятие оскорбления в Уголовном кодексе было не определено. Госпожа Надтока также жаловалась, что уголовное преследование было направлено на воспрепятствование ее профессиональной деятельности.
ЕСПЧ неоднократно подчеркивал роль СМИ как «сторожевого пса» в демократическом обществе, и хотя пресса не должна преступать границы в отношении репутации и прав других лиц, она вправе поднимать вопросы, представляющие общественный интерес, говорится в решении. Европейская конвенция оставляет мало места для ограничения свободы слова в политической сфере или в вопросах, представляющих общественный интерес, напомнил ЕСПЧ. «Пределы допустимой критики политического деятеля шире, чем в отношении других лиц, и он должен проявлять большую терпимость»,— считают в Страсбурге.
Уполномоченный РФ при ЕСПЧ Георгий Матюшкин настаивал на том, что госпожа Надтока санкционировала публикацию и контролировала ее содержание. «Критика политика должна иметь пределы»,— утверждал он, отметив, что статья подрывала репутацию мэра и стремилась убедить читателя, что журналист Федоров был осужден за критику, а не за неуплату налогов. Чиновник также указывал, что оценочное суждение, признанное оскорбительным, не было обоснованным, поскольку экс-мэр не осужден за воровство. «Отсутствие судимости необязательно исключает реальность утверждений, особенно когда они еще не были предметом официального расследования»,— опроверг этот аргумент ЕСПЧ, отметив, что оценочные суждения не поддаются проверке на точность. В публичной дискуссии требуется соблюдать репутацию и права других лиц, но разрешается использовать некоторую степень преувеличения или даже провокацию, признал Страсбургский суд, а свобода СМИ распространяется и на журналистский стиль.
Мэр Новочеркасска должен был отнестись к публикации более терпимо, а суды — более сбалансированно, отметил ЕСПЧ. По мнению суда, тот факт, что заявитель был признан виновным в подстрекательстве и приговорен к выплате уголовного штрафа, может иметь особенно губительное воздействие на свободу мнений. В итоге суд решил, что власти РФ нарушили ст. 10 Европейской конвенции, поскольку их вмешательство не было «необходимым в демократическом обществе» для защиты репутации или прав других лиц.
«Несмотря на то, что ЕСПЧ рассмотрел дело спустя 11 лет после обращения, это очень важное решение»,— сказала представитель заявителя, глава Центра защиты прав СМИ Галина Арапова. Она отметила, что нарушения, выявленные ЕСПЧ, актуальны в России как никогда — уголовное преследование журналистов активизировалось, при этом Елена Надтока была осуждена не за свои слова, а за высказывание третьего лица. Актуально и то, что ЕСПЧ отметил право журналиста самостоятельно выбирать стиль высказываний, которые могут быть резкими, преувеличенными и даже провокационными.

Только добрые слова

Спасибо всем, кто поздравил меня с победой! Огромное спасибо тем, кто помог мне победить: директору Центра защиты прав СМИ Галине Араповой, адвокату из Ростова Юрию Бачурину, юристу Фонда защиты гласности Татьяне Смысловой. Спасибо всем общественным организациям (их очень много), кто на протяжении лет двадцати учил нас, как работать с Европейским судом. Научили – получилось!

Продолжение следует?

Сегодня в Европейском суде находится еще две мои жалобы. Первая тоже связана с А. Волковым (уже коммуницирована, глядишь, и рассмотрят через пару-тройку лет). Вторая подана в 2013 году на решение уже известного в Страсбурге судьи Политко, выросшего за прошедшие годы из мирового в федеральные.
Последнее решение было вынесено Федором Политко по иску некоего Козлова в отношении статей, перепечатанных «Частной лавочкой» из еженедельника А.М. Толмачева «Уполномочен заявить». В судебном заседании служитель Фемиды, по сути, лишил нас (и Толмачева, соответственно) возможности предоставлять доказательства в нашу пользу. То у суда отсутствовали технические возможности для прослушивания аудиозаписей, то не было возможности организовать видеоконференцию… «Знать не желаю!», или суд технических невозможностей» — называлась моя статья, посвященная этому судебному процессу («ЧЛ» № 5 от 07.02.2013г.).
«Когда я представляю себе «независимый и объективный суд» (действительно — в этих самых кавычках), — писала я тогда, — передо мной встает судья Новочеркасского городского суда Ф.В. Политко. Идут выступления в прениях – завершающая стадия судебного процесса, его кульминация. А судья – со скучающим видом, ничего не записывает, не слушает, не спрашивает, папка с материалами дела закрыта. Он давно уже всё решил (или за него решили?), теперь главное – форму соблюсти.
Рассматривая иск Козлова к Толмачеву, «Частной лавочке» и другим, Политко просто боялся узнать в ходе судебного процесса что-то такое, что нарушило бы заранее заданный ход событий. Впрочем, я могу ошибаться — судите сами».
Что ж, посмотрим, как рассудит нас по этому делу Европейский суд. А мы подождем – сколько надо лет: справедливость срока давности не имеет.

Елена Надтока.