Что касается топонимов, то пример их нерусскости тут вряд ли уместен (за исключением, пожалуй, названия степного урочища
Бирючий кут). К слову сказать, местное население зовёт реку Тузл
ов, а вот дикторы местных телеканалов (27-го и 37-го) упорно называют её Т
узлов. Каково, а? Хорошо что нельзя произнести по-другому название реки Аксай, которое в переводе с тюркского означает
Белая вода.
А ведь на протяжении всех лет советской власти именно дикторы радио (а затем – и телевидения) были законодателями и распространителями речи не просто великороссов, а её московской нормы (в советский период об этом говорилось в учебниках для филологических факультетов университетов). К московской норме и приводилась речь новой исторической общности людей – советского народа, о сформировании которой было заявлено на одном из партийных съездов в эпоху правления Л.И.Брежнева.
Так, собственно, оно и было. Но лишь на официальном уровне. На бытовом же уровне советские люди продолжали изъясняться так же, как говорили их родители, деды и даже прадеды. Особенно в сельской местности, где проживала основная часть носителей казачьих говоров. Да, в древности казаки имели свой собственный язык, который отличался от языка великороссов не менее (а, быть может, и более), чем, например, язык малороссов. Ведь в нём было множество слов тюркского происхождения, не имеющих аналогов в языке великороссов. Так, скажем, слово
каймак аналога в русском языке не имеет и переводится как
взбитые сливки, что не совсем то. Слово это вообще не попало бы в словари русского языка, если бы не упоминалось в произведениях таких крупных писателей, как, например, Лев Толстой. А вот слово
сюзьма Лев Николаевич, видимо, нигде не употребил, и оно в словари не попало. Хотя писатель наверняка знал и его, так как жил среди казаков в станицах Северного Кавказа и даже намеревался жениться на простой казачке.
А ведь слова «сюзьма», «арьян», «каймак» и поныне употребляются в донских хуторах и станицах для обозначения молочных и кисломолочных продуктов. Более того, некоторые из них вошли даже в устойчивые словосочетания и присказки. Так, например, когда кто-то долго возится с чем-то, ему говорят: «Ну, что ты там сюзьму разводишь?»
А всё дело в том, что «сюзьма» - это заквашенное, а затем процеженное кислое молоко, отделённое от сыворотки и превращённое в вязкую массу для дальнейшего длительного хранения. Летом же эту массу разводят водой – получается арьян, который хорошо утоляет жажду во время летних полевых работ. Однако процесс разведения этой трудно растворимой массы довольно продолжителен, поэтому и возникла такая присказка. Казаков одной из прилежащих к Новочеркасску станиц даже дразнили раньше «сюзьма в чулке», так как кто-то из станичников, отправляясь в поле, слил заквашенное кислое молоко в чулок и, подвесив его к задку телеги, за время поездки (чтобы не терять время) превратил молоко в сюзьму. Ехавшие же по этой дороге казаки другой станицы обратили на этот казус внимание и дали по нему прозвище всей станице.
Ну вот, печатаю текст, а неказачий компьютер подчёркивает красной волнистой линией слова «сюзьма» и «арьян». А слово «каймак» не подчёркивает, так как знаком с ним благодаря Л.Н.Толстому. А благодаря М.А.Шолохову компьютер знает слово «бурсак» (не путать его с воспитанником бурсы, так как это - разновидность хлебной буханки). А вот слова «скибка» компьютер не знает. А ведь у казаков (и не только) оно обозначает ломтик хлеба либо дольку дыни или арбуза.
Но было на Дону также немало слов восточно- и даже западноевропейского происхождения, пришедших к нам через Польшу и Малороссию (Украину). То же слово «атаман», например: здесь явно видна его составная часть «ман», означающая у германцев «мужчина», «человек». Или, скажем, слово «дрот», означающее «проволока».
( Чинил как-то мой дед забор и попросил меня: «Принеси мне дрот!» А я уже в школе учился, но слова такого ещё не знал. Вот он и разъяснил мне его значение. А когда я стал немецкий язык изучать, то понял, что такое название проволоки происходит от немецкого слова «драт».) Общеизвестно также, что копья казачьи «дротиками» назывались.
Но известно также и то, что во времена оные (когда казачьими делами в Московии ведал посольский приказ) сношения с донскими казаками происходили на уровне посольств, а грамоты на Дон слались написанными по-татарски. Видно, тогда в речи казаков преобладали всё же слова тюркского происхождения. Да и первый из упомянутых в летописях донских казачьих атаманов звался
С а р ы Азман, чьё имя ну никак нельзя соотнести с именем беглого холопа из Московии. И лишь со временем, когда связи с Московией окрепли и стали преобладающими, даже явно тюркские слова стали склоняться и спрягаться по образу и подобию русских.
Вот тут просьба проскакивала: что-нибудь по-казачьи сказать, если казаки – национальность, и у них язык свой есть. Придётся повториться: язык действительно был, но на сегодняшний день практически все носители различных наречий и диалектов стали носителями московской нормы. Но сказать что-нибудь такое, что, например, нам с братом наши бабушки говорили (деды наши были более образованными и архаичных выражений практически не употребляли), всё же можно. Например:
«Ах ты, акаянный завод! Куды ж тебе анчибал панёс, а не сам ты пашёл! Я ж там мосты толечки пабанила!» И вот после такой тирады сидим мы с братом и из кубиков сооружаем НЕЧТО. Приходит отец с работы и спрашивает: «Что это такое вы строите?» А мы ему в ответ: «Акаянный завод!».
- В метрических книгах дореволюционной России не было графы "Национальность".
Там была лишь графа, в которой указывались звание и вероисповедание родителей.
Если у отца было звание рядового казака, то сын его до совершеннолетия звался
сыном казака такого-то такой-то станицы. Если же отец был урядником, то его сын звался
уже не сыном казака, а сыном урядника. И так далее - в соответствии с имевшимися
у их отцов унтер-офицерскими званиями либо классными чинами офицеров и чиновников.
И, наконец, в заключение скажу, что какой-то одной национальностью казаков считать нельзя по той простой причине, что были они смесью самых различных наций и народностей. Это можно проследить хотя бы по носителям таких фамилий, как Греков, Литвинов, Поляков, Хохлов, Черкасов, Калмыков, Татаринов, Мещеряков (из мещерских татар), Жидков, Юдин, Грузинов, Турчанинов, Персианов…. А вот предки казака Москаленкова проделали следующий путь. Его далёкий пращур попал на Украину из Московии и был прозван там «москалём». Его потомки получили фамилию Москаленко. Затем кто-то из потомков как-то попал на Дон и тут был причислен к войсковому сословию (в 1805 году, например, было такое многочисленное причисление для поселения вдоль ведшего на Кавказ тракта с целью его охраны). А войсковой писарь, в соответствии с требованиями того времени, добавил в конце его украинской фамилии букву «в». И получился в итоге донской казак Москаленков.
Так что казаки – это исторически сложившаяся общность вольных поселенцев из числа наиболее вольнолюбивых и отважных представителей самых разнообразных наций и народностей. Разумеется, что собирались они не на пустом месте, так как народонаселение в таком благодатном крае, как Дон, было всегда. Но представители этих (проживавших на Дону в момент зарождения там казачества) народов настолько ассимилировались с более поздним казачьим населением, что говорить о каком-то одном народе, составляющем стержень исторической общности людей, звавшихся до 1920 года донскими казаками, в наши дни уже не приходится.
А вот потомственными казаками вполне могут считать себя все те, чьи прямые (по мужской линии) предки до марта 1917 года официально числились в так называемом ВОЙСКОВОМ СОСЛОВИИ.
....)
