«Дело» Бессонова
Была ли травма: категория недоказанного предположения
Из-за многочисленных праздников и загруженности газеты мы значительно отстали в хронологии освещении судебного процесса по обвинению в совершении уголовного преступления В.И. Бессонова. С января этого года мы освещаем этот процесс подробно. Постараемся наверстать упущенное. Дать материал полностью (стенограмму), к сожалению, не удастся (хотя материал этого стоит!), поэтому приведем только самые интересные и показательные фрагменты суда.

24 апреля.
Защита В.И. Бессонова ходатайствует о приобщении к материалам дела и оглашении заключения специалистов-медиков В.В. Щербакова и Ю.П. Скрипкина, которые исследовали медицинскую документацию на предмет наличия либо отсутствия у потерпевших Грачёва и Мышенина сотрясения головного мозга.
В.В. Щербаков — эксперт 124-й лаборатории медико-анатомической идентификации, кандидат медицинских наук, стаж работы судмедэкспертом 39 лет, профессор Российской академии естественных наук. Этот тот самый легендарный Владимир Владимирович Щербаков, под руководством которого эксперты 124-й лаборатории Минобороны за 7 лет работы установили имена более 2 тысяч погибших военнослужащих, участвовавших в боевых действиях на территории Чечни в 1994-1996 гг.
Ю.П. Скрипкин — врач-невролог медицинского центра «Эскулап», кандидат медицинских наук, судмедэксперт, профессор Российской академии естествознания, много лет проработал врачом–неврологом в БСМП-2 Ростова-на-Дону.
Прокурор Кашубина просит отказать в приобщении заключения специалистов. Судья Кравченко ходатайство защиты удовлетворяет.
В заключении специалистов Щербакова и Скрипкина, в частности, отмечено, что в основу заключения экспертизы, произведённой по инициативе следствия, положены недостоверные документы, содержащие недостоверные сведения, а еще — что экспертиза, произведённая по инициативе следствия, без обследования больного характерна для исследования трупов, но не живых людей.
Выводы, изложенные в заключении специалистов Щербакова и Скрипкина, вкратце сводятся к следующему: ЗЧМТ (закрытую черепно-мозговую травму) у Грачёва и Мышенина при указанных обстоятельствах установить не представляется возможным; зафиксированные врачами травмы в виде ссадин и ушибов не повлекли за собой устойчивого расстройства здоровья потерпевших; при производстве экспертизы, произведённой по инициативе следствия, допущены нарушения установленных требований и положений законодательства об экспертной деятельности. Так, в экспертном заключении отсутствуют сведения о квалификации экспертов, а указанных в качестве экспертов лиц нет в соответствующей базе данных. Кроме того эти неизвестные эксперты не давали расписку об ответственности за заведомо ложное экспертное заключение!
Специалисты В.В. Щербаков и Ю.П. Скрипкин были допрошены в судебном заседании.
Адвокат Олейник – Щербакову: — Что вы можете сказать о предварительном диагнозе ЗЧМТ, указанном в медицинских документах?
Специалист Щербаков: — Это категория недоказанного предположения.
Адвокат Олейник: — Было ли ЗЧМТ?
Специалист Щербаков: — Нет!
Прокурор Кашубина: — Нахождение Грачёва на стационарном лечении — о чём может говорить?
Специалист Щербаков: — Это может говорить как о лечении, так и об обследовании, в т.ч. на предмет наличия более тяжёлых заболеваний. По документам поместили его в стационар с диагнозом ЗЧМТ, который затем не подтвердился ничем.
Далее был допрошен судмедэксперт Ю.П. Скрипкин, и он тоже заявил, что диагноз ЗЧМТ не подтверждается.

26 апреля.
Судья Кравченко продолжил рассмотрение ходатайства защиты о приобщении диска с копией пропавшей из материалов дела видеозаписи, произведённой с камер наружного наблюдения полпредства президента РФ в Ростове-на-Дону. Прокурор Кашубина возражала, суд в удовлетворении ходатайства отказал. Адвокат Олейник заявил: «Гособвинение опять препятствует нам в предоставлении доказательств невиновности В. Бессонова!».
На процессе выступили свидетели защиты Т.Ю. Дудникова и А.С. Прокопенко. Оба подтвердили, что В.И. Бессонов никого не бил.
Адвокат Олейник добился права на оглашение части медицинской документации и материалов следствия, из которых вытекает парадоксальный феномен. В ходе следствия криминалистами всё было зафиксировано и сфотографировано: и оборванные пуговицы, и звёзды с погон, и оторванный каракулевый воротник с куртки Грачёва. Но никто не догадался сфотографировать ссадины и кровоподтёки на лицах потерпевших!
В истории болезни Грачёва есть запись, что ссадина получена им 4 декабря 2011 года, а не в день проведения встречи с депутатами – 2 декабря 2011 года!
Судья Кравченко поглядел на часы и закрыл заседание…

3 мая.
Был допрошен свидетель защиты Р.В. Базиков, присутствовавший на встрече с депутатами 02.12.2011 года. Он также заявил, что Бессонов ни Грачева, ни Мышенина не бил:
— После окончания встречи Коломейцев беседовал с Грачёвым. У них был спор по поводу законности самой встречи депутатов с избирателями, спокойный и сугубо правовой спор. Грачёв в этот момент нормально выглядел…
Далее адвокат Олейник зачитал составленное защитой В.И. Бессонова сообщение о преступлении при оформлении психофизической экспертизы, просил принять и приобщить его к материалам уголовного дела.
По мнению защиты, в материалах уголовного дела и в обвинительном заключении находятся заключения эксперта Иванова, содержащие выводы по итогам тестирования потерпевших Грачёва и Мышенина на полиграфе (детекторе лжи). Согласно данным заключениям, полиграф не выявил признаков обмана при даче показаний потерпевшими в части того, что их избил В.И. Бессонов.
Защита привлекла к исследованию данных заключений независимых специалистов, которые установили, что эти заключения являются заведомо ложными, составленными с грубейшими нарушениями установленных правил, а отсутствие обязательной видеосъёмки процесса тестирования на полиграфе позволяет усомниться в том, что оно вообще проводилось.
Суд отказал в приобщении данного заявления защиты, как позже и в приобщении к материалам дела независимого исследования данных экспертиз Иванова и в допросе приглашенного защитой независимого специалиста.
Прокурор Кашубина: — Исследование с помощью полиграфа не является доказательством. Несмотря на его наличие в обвинительном заключении, прокурор свободен в выборе доказательств и не основывается на данных полиграфа.
Адвокат Олейник: — Мы не просим исследовать то, что считается не допустимым в качестве доказательств. Мы представляем заключение специалиста, являющегося очередным доказательством того, как фальсифицировалось уголовное дело. Мы настаиваем, чтобы факты фальсификации суд рассматривал в совокупности с другими фактами. Именно общее сопоставление, а не выборочное доказывает: а) невиновность В.И. Бессонова; б) фальсификацию уголовного дела в отношении В.И. Бессонова. Прошу заслушать прибывшего специалиста.
Суд защите отказал.
Был допрошен свидетель защиты Сулейман Рамиль, врач-травматолог Ростовской-на-Дону ЦГБ им. Семашко, присутствовавший на встрече с депутатами 02.12.2011 года. Он описал всё в деталях с характерной южной жестикуляцией. Искренность и точность выражений были настолько очевидны, что даже судья изменился в лице. Его томный и равнодушный взгляд стал более заинтересованный. А показания свидетеля сводились к одному: «Я точно знаю, что никто никого не бил».

Слушатель на процессе.

(Продолжение следует).