75 лет тому…

Август 1941 года. В Новочеркасск идут письма с фронта, в которых звучит уверенность в победе и призыв к ополченцам серьёзнее изучать военное дело. Сводки Совинформбюро неутешительны.
«Все — для фронта!» — под таким девизом работают все предприятия города. Идёт сбор металлолома, сбор подарков фронтовикам и сбор… донорской крови. В остальном – обычная жизнь: заготовка овощей, работают клубы, кинотеатры, в летнем театре – гастроли Государственного ансамбля песни и пляски донских казаков.
17 августа, воскресенье. В этот день прошёл всесоюзный комсомольско-молодёжный воскресник. Заработанные деньги перечисляются в Фонд обороны. Большой вклад в Фонд внесли: завод имени Будённого и станкозавод.
18 августа 1941 года. О том, что произошло в этот день, лучше обратиться к дневниковой записи 15-летней Лиды Бурдюговой из хутора Мишкина:
«Стояла у окна, и вдруг низко над головой раздался страшный гул: со стороны займища летел самолёт, быстро снижаясь. Едва дотянув до окраины, самолёт рухнул недалеко от тока. Раздался взрыв, и пламя охватило самолёт. Горящие куски разлетались на бурты пшеницы, она загорелась. Как была в мамином халате, босая, бегу за Владимиром (брат). Какие страшные звуки вокруг нас: «Пик-пик-пик…». Володя кричит нам, чтобы не бежали — это рвутся пули. А у нас страха нет, весь хутор бежит в сторону, где раздался взрыв, где чёрный дым, а там горы пшеницы нового урожая. Какая-то женщина повисла на тете Лёле. Причитают. Их окружили другие женщины, и все плачут. А пламя всё выше и выше над током. Я прибежала туда. Самолёт упал и взорвался в нескольких метрах от тока. Пламя распространилось очень быстро. Мужчины пытались отсечь загоревшуюся пшеницу – кто чем, лопатами, кусками от самолёта… беру кусок и тоже отгребаю. Земля раскалилась и печёт подошвы, а тут ещё подбежал дедок с лопатой и швырнул раскалённую пшеницу мне на ногу. Ору, чтобы смотрел, куда кидает. А он в ответ: «Ой, внучечка, нет времени глядеть на ноги!». Наконец изолировали от пламени основной массив пшеницы. Потушили пожар и стали собирать останки лётчиков в обгоревшие куски их парашютов. Нашли одну ногу, руку, голову… Всё остальное было из мелких кусочков. Искали в бурьянах и даже на буртах пшеницы. Весь хутор трудился…».
В 2014 году Лидия Семёновна (ей уже за 90, по мужу Батина) поделилась дальнейшей историей этой трагедии. Много лет спустя, примерно в 50-е годы, на старом кладбище Новочеркасска она видела могилу погибших. На маленьком надгробье были три фотографии лётчиков в шлемах и три их фамилии. Совпадала дата – 18 августа 1941 года. Лидия Семёновна рассказала, в каком примерно месте старого кладбища было захоронение. Очень просила его найти, так как и по её мнению и мнению многих мишкинцев лётчики «тянули» самолёт подальше от хутора, и хотя у них были парашюты, они ими не воспользовались.
С этой историей был ознакомлен Владимир Васильевич Гапонов, занимающийся историей авиационных полков, базировавшихся в районе Новочеркасска. Он очень заинтересовался этим фактом. Предстояло выяснить, кто были эти лётчики и каковы причины катастрофы. Ходили слухи, что они испытывали новые типы самолётов, хотя и среди старых типов того периода были не очень надёжные. Запросы в местные архивы, военкоматы ни к чему не привели, поэтому был сделан запрос в Центральный архив Министерства обороны. Заодно разыскали захоронение лётчиков. Но на этом месте стоял уже другой обелиск, с теми же фамилиями, но без фотографий. Могила ухожена, оказалось, за ней присматривают родственники рядом похороненных. Администрация кладбища не смогла дать ответ на вопрос об установке нового памятника.
Наконец, в январе 2015 года пришёл ответ из Центрального архива министерства обороны РФ. В архивной справке сообщалось, что 18.08.41 года при катастрофе самолёта в районе аэродрома Новочеркасска погибли и похоронены на центральном городском Новочеркасском кладбище:
— военком-лётчик старший политрук Остащенко Павел Ефимович, 1913 года рождения, уроженец Днепропетровской области, Апостоловского района, с. Усть-Каменка;
— старший лётчик лейтенант Булькач Павел Максимович, 1915 года рождения, уроженец Днепропетровской области, с. Тритузное;
— воздушный стрелок-радист сержант Волошин Степан Михайлович, 1917 года рождения, уроженец Краснодарского края, Штейнгардского района, ст. Степная.
К справке прилагались свидетельства о смерти, выданные Новочеркасским городским бюро ЗАГС, где причиной смерти у всех троих был «большой ожог всего тела». А вот сведениями о причинах катастрофы архив не располагает. И ещё, в картотеке учёта наград эти фамилии не значатся. В справке также указывалось, что 40-й скоростной бомбардировочный полк, где служили эти лётчики, в период с 22.07.41 по 30.08.41 дислоцировался на аэродроме Хотунок. 15 июля 1941 года полк сдал СКВО остаток скоростных бомбардировщиков в третью бригаду скоростных бомбардировщиков авиаполка и на 16 сентября 1941 года полностью был укомплектован матчастью, в основном «ПЕ-3БИС» и «ПЕ-2». К архивной справке были приложены копии документов погибших и автобиография Остащенко Павла Ефимовича, краткое изложение которой содержит следующие данные.
Сын крестьянина. В 1927 году окончил четырёхклассную школу и поступил в семилетку села Шелково Никольского района, которую окончил в 1930 году. В ноябре того года был мобилизован райкомом комсомола на комсомольско-педагогические курсы, которые окончил в январе 1931 года. С февраля того же года работал учителем в 4-летней школе села Ново-Троицкого Бердянского района Днепропетровской области. В августе 1931 года поступил в Криворожский пединститут на исторический отдел социально-экономического факультета, откуда в 1934 году по спецнабору был призван в 11-ю школу военных пилотов города Ворошиловграда. Школу окончил в 1936 году и для прохождения дальнейшей военной службы был направлен в в/ч 6987 в качестве пилота, затем младшего лётчика, затем старшего лётчика, а с 1938 года – помощник военкома эскадрильи по комсомолу.
Далее идут подробные сведения о родственниках.
Кстати, всем родственникам погибших были отправлены справки о том, что те погибли при выполнении служебных обязанностей, и денежные аттестаты, которые давали возможность получения пенсии самым близким.
Что касается надгробия на могиле погибших, то первое, «невзрачное», было, очевидно, наскоро установлено однополчанами. История же со вторым обелиском остаётся открытой (кто и когда его установил).
В дальнейшем были сделаны запросы в военкоматы по месту жительства погибших с просьбой разыскать их родственников. Ответов пока нет, переписка ведётся уже два года.
Через 4 дня после катастрофы с 22 августа 1941 года приказом начальника гарнизона в городе Новочеркасске был введён комендантский час…
Данная публикация – ещё одна попытка приоткрыть малоизвестную страницу событий 75-летней давности в истории нашего города и истории Великой Отечественной войны.

Нелли Бунина,
сотрудник Центра муниципальной и краеведческой информации ЦГБ им. А.С.Пушкина.