Корреспондент идет по городу

Кажется, это становится недоброй традицией у местного населения — лечь там, где тебя сморил сон. Для такого сони неважно, центр это или окраина города, тротуар, где идут прохожие, лавочка в городском парке, где играют рядом детишки, либо земелюшка-чернозем прямо под лавкой. Про одного такого гражданина, свалившегося в сонной истоме под скамейку, мы не так давно писали. Но воз и ныне там. Народ засыпает прямо на ходу. От безделья, что ли? И валится, валится таки штабелями. Вот очередной «кадр» занял лавочку на улице Московской напротив магазина «Утро» — в шаговой доступности к горадминистрации, памятнику Платову и Атаманскому дворцу. Но все вышеперечисленные памятники истории, культуры и архитектуры не разбудили в человеке здорового любопытства и бодрости. Спит покрытый татуировками гражданин, испив пива «Балтика» (чем не бесплатная реклама означенному слабоалкогольному продукту?) в центре города и видит сны. А вокруг снует деловой и прогуливается праздный народ, иной смеется над спящим, иные возмущаются нелицеприятной картиной — занято место для отдыха, куда могла бы присесть передохнуть пожилая женщина или родители с ребенком — чтобы съесть мороженое. Что за безобразие? Куда, мол, полиция смотрит?
Действительно, а куда? Почему стражам порядка до нахождения в людном месте дрыхнущего пьянчужки нет никакого дела? Может они сами еще не проснулись? Или эта картина так украшает наш город? Поневоле восхитишься, нет, все же какая в стране и в нашем Новочеркасске замечательная демократия. Как трогательно заботлива и добра наша доблестная полиция, не беспокоящая сладкого сна полуголого и нетрезвого оскотинившегося обывателя. Но почему же ее не волнуют те впечатления от лицезрения упившегося субъекта, что получат добропорядочные и вполне трезвые горожане, не нарушающие правопорядок, и их малолетние дети?! Одна малышка лет шести задалась вопросом: «Мама, а почему дядя ТУТ спит?». Хороший вопрос, да? Кому бы его переадресовать?
Мужичонка беспрепятственно проспал на лавке ул. Московской несколько часов. За это время, читая надписи на спинке скамьи, где тот упокоился, о нем не схохмил только ленивый. Да и то сказать: надписи — просто нарочно не придумаешь: «Гостиный двор» и «Ювелирный салон Тутти — Фрутти». Неслабый номерок поимел себе пьяница — летний, без кондиционера, зато продуваемый ветерком, уносящим издаваемое им алкогольное «амбре» вдоль по улице. А может это тот самый городской «золотник-самородок» (чтоб не сказать — выродок без стыда и совести) о двух ногах, что мал, да кому-то дорог до того, что никто из стражей порядка не посмел его потревожить? А вот в советское время, уверяю вас, этот гражданин не успел бы опомниться, как был бы загружен и отправлен в городской вытрезвитель. Где ему и шею бы намылили, и самого обмыли, и мозги промыли, а с протрезвившегося еще и плату взяли — за услуги. Вот так было бы и теперь правильно.
P.S. А между тем на следующий за написанием этого материала вечер я увидела все того же замухрышечного пьянчугу, старательно умащивающегося на ночлег на другой лавке, расположенной на столь облюбованной им улице Московской — теперь уже напротив аптеки. Чтоб, значит, если станет дурно, было кому этого гражданина откачать. Интересно, а чтобы его, наконец, заметили и изолировали, пьяный хмырь должен улечься спать на пороге отделения полиции?

Лариса Лиховидова.

Фото автора.