Юбилейное
В светлое и по-летнему теплое четвертое воскресенье сентября в «Пушкинке», как любовно называют новочеркасцы главную библиотеку города, носящую имя великого русского поэта, состоялся литературно-музыкальный вечер, посвященный 125-летию со дня рождения другого нашего стихотворца — Владимира Владимировича Маяковского. Даже имя-отчество ему — по нынешним временам — судьба подгадала крайне популярное. Он же сам себя популяризируя и рекламируя в своих произведениях, называл «Владим Владимыч».
Готовили сценарий мероприятия две творческие дамы — ведущий библиотекарь отдела информационного и досугового обслуживания Валентина Трубицына (она же ведущая вечера) и журналист, бывший редактор газеты НПИ «Кадры индустрии» Елена Мезина. Кроме вышеназванных особ удивили вдохновенным исполнением поэтического наследия автора Людмила Волкова, также ведущий библиотекарь отдела информационного и досугового обслуживания Пушкинской ЦБ, и педагог начальных классов Любовь Карабедова. И, несомненно, украсило композицию участие Театра авангардной моды «Кринолин» (руководитель Светлана Работько) с двумя красочными номерами-дефиле: «20-е годы 20-го века» и «Леди Стим-панк». В коллективе этом, как и в известном фильме, были только девушки. И хоть очень не хватало чисто визуально широких мужских плеч и мужественного голоса хотя бы одного исполнителя крепких и нежных стихов поэта, собравшиеся все-таки услышали его живой, рвущийся в мир голос в короткой записи на сохранившейся старой пленке.
Зрителей было немало, и это говорит о том, что Маяковский у нас не забыт. Хотя, увы, сегодня народ недостаточно интересуется таким трепетным предметом, как поэзия. Впрочем, и поэзия поэзии — рознь. И если мы с ранней юности знаем, что А.С. Пушкин — «солнце русской поэзии» и «наше все», то Маяковского советские школьники сразу и навсегда узнавали как «агитатора, горлана, главаря» — по его же собственному меткому определению. Как говорится, почувствуйте разницу. Естественно, и относились так же, практически не зная (ведь в школе это не проходили) о его мощной, трогательно-искренней, хотя и весьма своеобразной с точки зрения классической поззии лирике. А уж если кто самостоятельно докапывался до ее глубин, начинал любить Владим Владимыча сердцем и на всю жизнь уже не как прародителя советской рекламы, талантливого мастера «Окон РОСТа» или прописного поэта революции. Тем более что ныне итоги революции давно пересмотрены, а сама она переименована в бесстыдный и подлый переворот, совершенный кучкой негодяев и повлекший трагическую гибель огромной страны.
Акцент вечера устроители неслучайно сделали именно на рассказе о Маяковском-человеке, его детстве и юности, увлечениях, в меру — о творчестве, отдав преимущество неординарной лирике, и, конечно же, о любви поэта. Тему «дружб ненужных» с сотрудниками ГПУ организаторы сознательно полностью исключили, и остается только удивляться, как умело и тонко это было сделано. Повествование ведущей заиграло яркими красками, когда речь зашла о двух приездах автора пьес «Клоп» и «Баня» и поэмы «Владимир Ильич Ленин» в Новочеркасск — в ноябре 1926-го и ноябре 1927-го годов. Жителям казачьей столицы детали пребывания поэта в нашем городе были, конечно же, особо интересны. Вы только представьте популярность (ах, да это просто мелкое слово рядом с той грандиозной известностью Маяковского), если в тот первый приезд 27 ноября 1926 года выступление его в нашем Политехническом длилось около пяти часов! Зал был переполнен студентами и горожанами. И вопросы были весьма разношерстными, слушали живо, отпускали колкие реплики и резкие замечания. «Трибун и горлан» тоже за словом в карман не лез, припечатывал так, что не отмоешься. На вопрос одного студиозуса: «Маяковский! Вы что, думаете, мы все идиоты?» тот ответил мгновенно: «Почему все? Пока я вижу перед собой одного». И на реплику ученого-оппозиционера в очках: «Мы с женою не понимаем вас», вмиг нашелся: «Нужно иметь умную жену». А через год поэт пробыл в Новочеркасске уже несколько дней и выступления его состоялись в Пушкинской библиотеке, кинотеатре «Солей» (будущая «Победа»), театре (ныне строительный колледж), школе №1. Подозреваю, что выступал он и в здании школы №3, сегодня — Платовской гимназии, а в мои школьные годы чудесные обучения в ней мы гордились тем, что школа носила имя В.В. Маяковского, на здании была о том памятная табличка, а на стене над парадной лестницей, помнится, и большой портрет поэта. Где это все, куда сгинуло бесследно вслед за советской страной? А стихотворение «Голубой лампас», вызывающе-грубоватое, но емкое по смыслу было написано именно после посещения Новочеркасска в 1928 году и осталось нам в наследство.
«Город —
идет в гору.
Но лишь
взобрался город-оборвыш —
тут тебе —
площадь,
ширь —
собор вишь!»…
Замечательно читали стихи прекрасные исполнительницы: Людмила Волкова — «Голубой лампас», «Секрет молодости» — Любовь Карабедова. А Елена Мезина вообще прочла «Письмо Татьяне Яковлевой» под ритмичное музыкальное сопровождение — эдакая дань современному восприятию молодежи рэпа. Правда, эстетика подобного исполнения лично мне не близка, но, вероятно, имеет место быть и она. Да и почему нет? Маяковский, как никто другой, был еще тот новатор. И уж ему, верно, такое чтение бы понравилось. В общем, юбилейный вечер-посвящение удался. Зрители благодарили организаторов и не спешили расходиться.
В заключение добавлю. Поэт всю жизнь маниакально боялся инфекции. Причина? Отец его умер от нелепой царапины, повлекшей заражение крови и раннюю смерть. 12-летний Володя остался с матерью и сестрами — старшим. Но он все же не избежал инфекции в своей жизни. Заразная бацилла революции поразила его в 14-летнем возрасте. И он полюбил эту свою инфекцию, сросся с нею, отдал ей силы, мозг, сердце. И творчество свое посвятил тоже ей. Она же использовала поэта и в итоге убила его. А еще Владимир Маяковский боялся одиночества — последствия трехнедельного пребывания в ранней юности в одиночной камере тюрьмы. 
Внешнего одиночества он вроде бы избежал. Жизнь втроем с Лилей и Осипом Брик в течение 11 лет вдохновляла и иссушала, и выматывала его творчески и человечески. Параллельные влюбленности, связи, даже рожденные вне брака сын и американская дочь не дали чувства покоя и любви, в которых так нуждался большой поэт республики. А ведь была еще и зависть менее способных и успешных на поприще советской литературы. Внутреннее одиночество мужчины и творца угнетало, надрывало душу. Но это был его выбор. Как, впрочем, и личный расчет с жизнью в 37 лет. Хотя последнее, безусловно, более чем спорно.
Многое уже из написанного им подзабылось, стерлось, потеряло актуальность, ушло. Его «стихи острые и нужные как зубочистки» — это, скорее, мимолетная сатира. А вот «Поэзия — вся! — езда в незнаемое» — это на века. И не сомневайтесь в этом.
Лариса Лиховидова.
Фото автора.