К 265-летию атамана М.И. Платова

(Продолжение. Начало в «ЧЛ» № 32 от 30.08.2018г. и № 33 от 6.09.2018г.)

IV.
За несколько минут перерезали сани фельдъегеря Неву по льду, наискось от крепости до Михайловского дворца; холодный ветер резал лицо и уши проезжих, и вот сани остановились.
– Ваше превосходительство, пожалуйте, приехали! – пробасил фельдъегерь, и Платов, с помощью его, вылез из саней и вошел в ворота через подъемный мост, опущенный по оклику фельдъегеря.
Много широких и освещенных лестниц прошел Платов, уже освеженный проездкою; несколько обширных комнат и, наконец, приемная пред кабинетом, где фельдъегерь сдал своего пассажира дежурному чиновнику и, считая свою роль оконченною, удалился.
Ошеломленный всем происшедшим так скоро и неожиданно, встал Платов в уголок, мысленно молясь всем святым и призывая «царя Давида и всю кротость его».
В сношениях с Павлом I редкий не твердил мысленно этой молитвы о «кротости», ибо никто не знал, чем кончится аудиенция у вспыльчивого, как порох, и скорого на резолюции государя.
От охватившего его беспокойства Платов не мог даже сесть и, ожидая в уголку призыва к государю, всеми силами старался придти в себя, собраться с мыслями. Несколько минут, прошедших в этом томительном ожидании, показались Матвею Ивановичу годами, ибо он годы пережил мысленно в это время: погарцевал на Дону с любимыми детушками–казаками, побывал с ними в Персии, вспомнил костромскую ссылку и тюремное сидение и, не зная будущего, ожидал всего худшего и даже смерти.
Но вот дверь, охраняемая двоими безмолвными часовыми, отворилась, вышел любимец государя граф Кутайсов и пригласил Платова в кабинет. Торопливо сотворив крестное знамение, двинулся Матвей Иванович вперед, навстречу к неизвестному и опасному.
Император Павел стоял в глубине комнаты в ленте мальтийского ордена, опершись на трость, и милостиво смотрел на входившего казачьего генерала. Платов по обычаю преклонил одно колено перед императором и облобызал его руку.
– Здравствуй, Матвей Иванович, – начал государь, – очень рад тебя видеть!…
– «Рад, – подумал Платов, – кабы ты был рад меня видеть, так не держал бы в проклятом каменном мешке с воцарения!… Однако, что за притча? Встречает довольно ласково»…
В стороне на длинном столе, освещенная свечами под абажуром, лежала развернутая географическая карта, и около нее стоял на вытяжке в высочайшем присутствии, ожидая приказаний, «картмейстерского штаба» офицер.
– У меня до тебя большое дело есть, Матвей Иванович, – продолжал государь, подходя к развернутой карте: – подойди сюда и посмотри.
Платов подошел к карте и устремил на нее внимательный взгляд.
– Видишь эту дорогу на карте, – сказал Павел, указывая пальцем: – это прямой путь от Оренбурга до Индии!…
Платов глядел на карту и, слабоватый в географии, видел только какую–то «длинную узенькую линеечку», а по бокам ее «белую, как снег», бумагу… «Плант», как называл карты Матвей Иванович, довольно неудовлетворительный, но он ждал, что будет дальше, и ответил государю:
– Вижу, ваше императорское величество.
– Ты знаешь эту дорогу? она знакома тебе?… Платова «как мороз по коже подернул»; дорога была ему совершенно не знакома; он видел ее в первый раз в жизни, как пройти по ней – не знал и хотел уже ответить в этом смысле, но вспомнил хитрый донец, что такой ответ ничего не принесет ему хорошего, а может только возвратить в каземат Петропавловской крепости, и ответил наудалую:
– Знаю, ваше величество!…
– Ты пройдешь с казаками по этой дороге в Индию, Матвей Иванович? – снова спросил государь Платова.
– Пройду, ваше величество! – ответил Платов в отчаянии, а сам думал: «а хоть к чёрту на рога, к самому лукавому в пекло идти, абы не в этот проклятый гнилой каземат!»…
Лицо императора прояснилось улыбкою; он не ошибся в своем выборе; этот человек, тюремный сиделец, знает эту дорогу, неизвестную ему и самому, и проведет по ней свою лихую конницу до самой Индии, где они с Наполеоном натворят великих бед коварной Англии.
– Генерал Платов! – торжественно произнес государь, отступя шаг, – вот тебе в награду моя табакерка с портретом!
Ошеломленный Платов снова упал на колени, принимая осыпанную бриллиантами табакерку и лобызая руку щедрого государя, а Павел I продолжал:
– Я всегда, Матвей Иванович, был доволен твоею службою и любил награждать тебя!…
– Благодарю вас, великий государь! – с чувством ответил хитрый донец, а сам думал: «да когда ж ты, великий государь, видел мою службу, коли с самого начала заколотил меня в ссылку и в каземат?… А такой награды твоей не пожелаю я и лихому татарину».
Происшествие для Матвея Ивановича начинало становиться совсем загадочным и баснословным: несколько часов тому назад сидел он в безрассветной тьме каземата, съедаемый грязью, а теперь находится к чертогах государя, награжден табакеркой, произведен в высокое звание, и задана ему задача, которой ни он, ни задающий ее хорошенько оба не понимают… От Оренбурга до Индии!… Легко сказать!… Матвей Иванович был человек ума не тонкого, хотя и с хитрецой, и эта фантасмагория начала на него действовать мутящим рассудок образом.
«Не грёза ли это сонная? Не искушение ли это лукавого? Не сам ли князь тьмы в образе владыки шутит надо мною грешным и ведет душу мою к погибели?» – да вспомнил Матвей Иванович, что православный литой крест с акафистом против нечистой силы: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази его!» – находится у него на шее, и немного успокоился.
А грозный государь благосклонно берет его за руку и ласково говорит:
– Встань, Матвей Иванович, сядь вот со мною и выслушай мое приказание словесное кое о чем.
Платов сел на диван рядом с государем и приготовился слушать дальше.
– Ты поедешь, Матвей Иванович, на Дон…
– «Благодарю тебя, Господи милостивый, – подумал Платов, – хоть еще раз увижу в жизни мой милый тихий Дон и своих детушек–казаченек!»…
– Там ты посадишь на–конь всех, кто только сидеть может и копье держать, и с этим деташементом иди ты немедля с Дона через Урал на Оренбург… В Оренбурге военный губернатор Бахметев даст тебе «языков» (переводчиков, знающих наречия среднеазиатских народов) и все нужное для похода. От Оренбурга ты пустишься степями, мимо Хивы и Бухары, до самой Индии. Квартирмейстерский офицер будет отсюда командирован в Оренбург в тот же день, как ты поедешь отсюда на Дон. С дороги ты посылай через день казака с вестью в Оренбург к Вахметеву, а через неделю раз посылай казака с рапортом прямо ко мне в Петербург… Понял, Матвей Иванович?
– Понял, ваше императорское величество.
– Что ты должен предпринять дальше, подойдя к границам Индии, я тебе дам знать, когда ты подойдешь туда. Слышишь?
– Слышу, ваше императорское величество.
– Ну, так я надеюсь на тебя, Матвей Иванович! Мне донское храброе войско издавна любезно, а тебя я всегда ценил; надеюсь, что ты с успехом исполнишь такое славное и трудное поручение – и забыт мною не будешь…
– Благодарствую, великий государь, – сказал Платов, встав и поклонившись императору в пояс, причем коснулся по старому обычаю рукою до пола: – исполню твое повеление в точности, хотя бы пришлось и живот положить. За казаков своих тоже ручаюсь: они у меня молодцы, назад никогда не пятятся, полезут за мной хоть в пекло!
– Ха, ха, ха! В пекло! – развеселился Павел, встав: – Это хорошо сказано: в пекло!… У тебя совсем особенный выговор, Матвей Иванович!… В пекло! Ха, ха, ха!…
– Когда ж прикажете, ваше императорское величество, отправляться в поход?… Может, сейчас или с завтрашнего утра?…
– Нет, ты поживи здесь, отдохни, погости в Петербурге, поразмысли хорошенько все, а через три дня и на Дон. Всех поднять – дело важное и к чести России служащее…
– Честь матушки России и ваша, великий государь, мне дороже жизни! Рад послужить вашему величеству до конца дней! – говорил Платов, кланяясь.
– Ну, так вот, Матвей Иванович, я тебе в коротких словах все сказал, подробности и все распоряжения получишь завтра. Теперь прощай, Матвей Иванович, ступай отдыхать домой, выспись хорошенько!…
Государь милостиво протянул руку для поцелуя; Платов преклонил колено и, облобызав державную десницу, с глубокими поклонами удалился из кабинета.

(Продолжение следует)

Подготовила к публикации
Ирина Касаркина.

От редакции: источник — «Из новой книги: Жизнь и подвиги Графа Матвея Ивановича Платова. Соч. Николая Смирного. 6 Части. М. 1821». Стиль и орфография подлинника сохранены.

На снимках – портреты: атаман Платов; император Павел I.