Смеяться, право, не грешно
Смутное время – выборы. Оттого и сны … специфические. О том, что приснилось нашему герою в первый раз – в прошлом номере «Лавочки». А потом пришли новые сновидения…

Кандидат в мэры г. Иксска, депутат городской думы Сатрапкин с усилием втащил своё кандидатское тело в прихожую. Часы показывали половину одиннадцатого ночи. Тишина в квартире заставила Сатрапкина почувствовать себя одиноким и потерянным. Он очень устал. Позади был трудный, изнурительный марафон предвыборной борьбы. Пока Сатрапкин мыл руки и вяло жевал остывший ужин, всё-таки оставленный женой на столе, в голове его роились вязкие, как клейстер мысли: «Столько бабла вбухано – вспомнить страшно! Местная мелочёвка мало волнует, так, пара десятков самовыдвиженцев, их никто в расчет не берёт. А вот этот выскочка беспартийный… м-нда-а… помотал он мне нервы. Красногалстучники выдвинули… Уж мы их душили-душили, душили-душили… не додушили, выходит. Ничего! Дайте только в кресло сесть, уж я вам покажу, робингуды, блин! Радетели за народное добро! Я тоже народ, значит, что получается? Пра-авильно, раз народное – значит, моё!».
Сатрапкин удовлетворённо хмыкнул и поднялся из-за стола. Тихонько, чтоб не разбудить тестя, он прокрался в спальню и нырнул под одеяло, где продолжил додумывать свой самоотчёт о проделанной работе: «Этого заезжего Зорро-спасителя вроде зажали, но… кто его знает, каков реальный ресурс. Не-е-ет… Проигрыш невозможен абсолютно! САМ недвусмысленно дал понять, что я ему дорого обошёлся на этих выборах… В случае провала с меня шкуру сдерут! На депутатских харчах я долго не протяну… изображать народного радетеля дальше будет уже накладно – а жить-то когда?.. И так потратил всё, что нажито непосильным трудом. Вон, пришлось кинокамеру импортную продать… две! Ветерану на встрече куртку замшевую отдал… три. Куртки. Не хватало ещё машины и дачи лишиться за долги! Тьфу-тьфу! Нельзя поддаваться страхам, я победю…, тьфу ты, побежду… а-а-а, какая разница, лишь бы срослось! Завтра решающий день. Мои бультерьеры «зарядили» все возможные технологии, наобещали избирательному планктону столько, что языки по гланды вспухли…», — хихикнул уже засыпающий кандидат. Через минуту он крепко спал. Ему снился странный, очень странный сон…

Сатрапкин стоял у парадного входа высокого современного здания, на вывеске которого сияли большие буквы: НИИ «ЧАВО». Ниже Сатрапкин прочёл: научно-исследовательский институт Чрезвычайно-автономных всеполитических обследований.
— Ай-яй-яй-яй! Какие люди здесь, наверное, работают! Какие вопросы решают! – невольно восхитился Сатрапкин и прошёл внутрь. Охранник в камуфляже, узнав, что Сатрапкину надо к ректору, выдал ему электронный навигатор, напоминающий тетрис, и пожелал счастливого пути. Сатрапкин долго колесил по закоулкам и коридорам «ЧАВО», пока, наконец, навигатор не вывел его к дверям приёмной. Секретарша, строгая брюнетка в элегантных очках, в кипенно-белой блузке, наглухо застёгнутой на довольно объёмной груди, приняла сатрапкинскую визитку и вышла из-за стола. Сатрапкин икнул. Розовые мелкие шортики скорее обнажали, нежели прикрывали то, демонстрацией чего зарабатывают звёзды «Плейбоя», сзади на весьма подвижной попке красовался очаровательный пушистый заячий хвостик. Хвостик скрылся в кабинете ректора, а Сатрапкин прочёл на табличке: «Ректор, профессор кафедры Фёдор Алексеев, любезно прошу верить, любить и жаловать».
Двери кабинета распахнулись, и Сатрапкина пригласили войти.
— Я к Вам, профессор, и вот по какому делу…, — начал было Сатрапкин, но ректор мягко прервал его:
— Вы напрасно не надели бахилы, господин хороший. Вы наследите мне на коврах, а все ковры у меня персидские.
Сатрапкин посмотрел вниз. На краю ковра в ряд лежали синенькие комочки. Сатрапкин зажал подмышкой барсетку, прикусил зубами навигатор и наклонился к бахилам. Балансируя на одной ноге, натягивая на вторую синий целлофан, Сатрапкин продолжал:
— Я ха-ам, па-афесай, и от па хахоу деу.
— Прошу! – жестом радушного хозяина пригласил Сатрапкина ректор.
— Профессор, как Вы понимаете, у меня очень серьёзная проблема.
— Ну, безусловно, голубчик, безусловно! – ответил ректор, глядя на визитку Сатрапкина.
— Я понимаю цель Вашего визита и должен сказать, что Вы сделали очень правильный выбор. Я внимательно отслеживаю ситуацию в Иксске, моим мнением интересуются многие популярные СМИ, так что Вы обратились по адресу, голубчик.
— Профессор, мы предприняли множество шагов, произвели оптовые закупки компромата…
— Так-так-так-так, вот тут поподробнее, прошу Вас!
— Не спрашивайте, во сколько нам это обошлось, но… мы узнали про красногалстучного кандидата, что он…, — Сатрапкин понизил голос: — списывал на контрольных в школе!
— ???!!! – эмоции на ректорском лице говорили сами за себя.
Воодушевлённый Сатрапкин продолжил:
— Да! И, кроме того, он…, — кандидат, нервно оглянувшись, зашептал: – … до восьмого класса… не целовался с девчонками!!! Каково, а? Разве наши люди так поступают?!
-Да-да-да-да… Ну-те-с, батенька, обскажите мне теперь о других конкурентах! Будьте откровенны, не стесняйтесь, голубчик!
— Этот, которого нам сверху, — Сатрапкин закатил глаза, демонстрируя направление выдвижения очередного конкурента, и продолжил: — Этот вообще куда лезет?! Мы про него такое узнали, такое!
— Ну-ну-ну!
— Он! В детстве! ГРЫЗ НОГТИ!!! – Сатрапкин вложил в последнюю фразу всю силу своей гордости за эксклюзив. Удовлетворённо поёрзав в кресле, он сцепил руки на животе и выжидательно воззрился на ректора. Тот задумчиво молчал, поигрывая сатрапкинской визиткой. Сатрапкин вновь обратился к своему визави:
— Профессор, мы сделали всё, что могли, но завтра, завтра у меня решающая встреча с электоратом! Последние обращения кандидатов к народу состоятся на площади. Соберётся весь город! Что мне делать, профессор, я в отчаянии!
— А знаете что, голубчик, оставайтесь-ка сегодня у нас! Завтра Вы покорите весь город! Мы применим к Вам нашу новейшую разработку – вошьём Вам яичники молодой обезьяны… Что с Вами, голубчик?
Сатрапкин в ужасе отшатнулся от стола, перед глазами всё поплыло, очертания кабинета размылись и исчезли. Следующее что увидел Сатрапкин – он в кухне за завтраком. Настал день выборов. Сатрапкин был предельно собран и решителен. Он еще успевал посмотреть утренний выпуск новостей. Накладывая красную икорку (а что делать… такие траты… про чёрную придётся забыть надолго) на хлеб с маслом, Сатрапкин услышал из телевизора:
— Вы смотрите новости региона. Сегодня в мятежном Иксске состоятся выборы мэра. В связи со сложной политической ситуацией в городе губернатор принял беспрецедентное решение.
Сатрапкин застыл с открытым ртом, с бутерброда стекали икринки, как будто он плакал. Голос губернатора ворвался в кухню, и Сатрапкин перестал дышать.
— Мы посоветовались с министрами, согласовали наше решение с вышестоящим руководством по всей вертикали власти. Решено, что выборы в Иксске будут экспериментальными. Электорат устал от необходимости думать и принимать решение, народ должен со свежей головой идти на работу, чтобы повышать производительность труда, а им вменили в обязанность выбирать то мэров, то депутатов. Наш эксперимент в том, что кандидаты поборются за кресло градоначальника в честной спортивной борьбе. Я специально не обнародовал это решение до дня выборов, чтобы все они были в равных условиях. Итак, внимание, граждане кандидаты! Ровно в 10 часов на въезде в город будет дан старт. Тот из вас, кто первым доберётся до здания администрации, и будет мэром Иксска. Удачи всем, и пусть победит быстрейший!
Бутерброд в руке Сатрапкина плакал икряными слезами в пустую кофейную чашку.
— В этом доме я дождусь, наконец, кофе?! – выкрикнул Сатрапкин, вероятно, чтобы вывести себя из состояния шока. Откуда-то сверху, гулким эхом отдаваясь во всех уголках квартиры, грянул бас Лёлика-Папанова: «Будет тебе и кофа, будет и какава с чаем! Бу-га-га-га-га-а-а-а…». Сатрапкин ринулся к телефону и судорожно набрал номер:
— Шеф! Всё пропало, что делать?! Что делать!!! – в ужасе кричал кандидат, а из трубки неслось громовое:
— Идиот! Шоб ты жил на одну зарплату!!!
Перед глазами снова всё подёрнулось туманом. «Ну, вот, опять», — безнадёжно подумал Сатрапкин. Следующее, что увидел кандидат, было шоссе, стела на въезде в город. Кандидаты ещё не прибыли к месту старта. Сатрапкин нервничал. Длинноногая блондинка в кожаном корсете и ботфортах стояла у линии старта, поигрывая кожаной же плетью. Сатрапкин с удивлением увидел, что на нём надет костюм Человека-паука. Он машинально стал ощупывать себя со всех сторон и обнаружил сзади кругленький пушистый заячий хвостик.
— А это еще что за хрень?! – воскликнул Сатрапкин.
— Это чтобы лучше видеть тебя, дитя моё…, — зловеще прошептал ему кто-то прямо в ухо.
— Ааааа! – заорал Сатрапкин – Вы кто? – резко и испуганно спросил он, внезапно увидев возле себя Зорро. Лицо того было сокрыто маской.
— Я – Гость!
— Откуда?
— С Юга! У меня наряд!
— Для нашего мероприятия наряд неподходящий, гражданин!
— Почему неподходящий? Вот, смотрите, — Зорро извлёк из рукава свиток, развернул его двумя руками и, на манер сказочного глашатая расставив ноги, зычно прочитал: «Царь и великий князь всея Руси челом бьёт точка с запятой».
В этот момент Сатрапкина сильно пнули в зад. Он карасиком полетел в придорожный кювет прямо лицом кандидата вниз.
— Какого чёрта! Вы что, обалде…, — вскарабкавшийся Сатрапкин онемел на полуслове. Над ним возвышался медный конь, на котором восседал Робин Гуд. Холодный пот ручьями заструился по согнувшейся кандидатской спине сделаросса, в горле пересохло, вместо готового вырваться крика полилось слабое дрожащее «М-ме-е-е…». Кто-то ласково погладил его по плечу. Сатрапкин повернул голову и увидел Новодворскую в русском народном сарафане.
— Вот, видишь, милый, говорила я тебе, не пей сырую воду из-под крана – козлёночком станешь. Коллектор-то канализационный совсем развалился…
В глазах Сатрапкина потемнело, и он плавно и медленно опал на землю, как осенний лист. Вокруг слышны были голоса:
— Скорую!
— Уже здесь. Доктор, человеку плохо!
— Резать к чёртовой матери! Не дожидаясь перитонитов!
— А может в морг? Там всё-таки иногда оживают, бывали случаи. Последний шанс!
— Может, его кому-нибудь поцеловать?
— Давайте уже начинать, пусть полежит пока.
— Внимание! На старт…
Тут Сатрапкин почувствовал, что кто-то приподнял его за плечи и поднес к его рту что-то холодное. Он открыл глаза. Увидел бутылку зелёного стекла с надписью «Буратино» и с наслаждением сделал большой колючий глоток. Его спасителем оказался Робин Гуд. Медный конь мирно пасся в придорожной травке. Лицо Робина странно расплывалось, не давая возможности узнать обладателя костюма.
— Билет, – прошептал Сатрапкин. – Покажите мне Ваш партбилет!
— У меня его нет, – спокойно улыбнувшись, ответил герой-спаситель.
— Потеряли?
— Не-а!
— Отобрали??
— Не-а!
— ТАК И БЫЛИ?????
— Ага!
Сатрапкин в ужасе отшатнулся от человека в костюме и сорвал с себя красную паучью шапочку. «Боже, как душно!», — вяло подумал обмякший обессиленный Сатрапкин и… проснулся.
В этот же момент будильник взорвался нахальным птичьим перезвоном, объявляя начало нового, решающего судьбоносного для Сатрапкина дня.

ТРЕТИЙ СОН КАНДИДАТА САТРАПКИНА

В ночь после проигранных выборов Сатрапкину почти ничего не снилось. Только под утро ему вдруг привиделась жена, судорожно бросающая вещи в чемодан.
— В деревню! К тетке! В глушь! В Саратов! – всхлипывая, причитала она.
И вот он уже стоит перед домиком тетушки, а она сидит на завалинке, что-то шьет и ласково так говорит ему:
— Ну, здравствуй, Конёк-горбунок! Давненько ты у нас не был. Да ты не робей, родимый, у нас в губернии работы – век не переработать! А воздух-то какой!..
А дальше была тишина…

Автор напоминает, что все возникшие ассоциации, совпадения и домыслы совершенно случайны, ибо всё вышеизложенное – есть чистейшей воды вымысел.

Вера Чернышевская.