Новочеркасск военный глазами жителей
Все дальше от нас те грозные годы. Для молодого поколения – это уже глубокая старина, ведь у каждого – своя судьба, свои находки и потери, своя память. Порой кажется – и правда своя, иная. И только рукописи, порой скупые, порой пространные, убеждают: у нашего народа Правда сложная, противоречивая, но — одна. Если мы люди, а не «быдло» — нельзя позволить её забыть, исказить, оболгать. Пусть же сегодня говорят участники событий и историки, воспоминания и официальные документы.
Морозов Илья Андреевич, председатель Новочеркасского Горисполкома:
«Новочеркасск накануне Великой Отечественной войны среди городов Ростовской области считался озелененным и благоустроенным. Его улицы и площади, дворы на 80% были замощены каменным покрытием, а аллеи и дорожки посыпаны тырсой из камня-ракушечника. Городской сад им. Благоя Попова являлся замечательным местом отдыха: центральная аллея утопала в зелени разлапистых и благоуханных лип, боковые аллеи, засаженные сиренью, были местом массовых гуляний молодежи. Здесь был хороший летний театр на 500-600 мест, три ресторана, «ротонда», в которой по вечерам играл духовой оркестр ККУКС…
Еще в 1936-1937 гг. на центральной, Московской, улице старые пирамидальные тополя заменили каштанами, а улицы Энгельса, Народная, Степная силами жителей засажены розами и многолетними цветами…
Роща «Красная весна», красивый тенистый зеленый массив в 78 гектаров, окаймленный 3-метровым земляным валом, на котором густо росла маслина, с весны до поздней осени наполнялась щебетанием птиц. Здесь же рядом, где сейчас мкр. Черемушки, располагался ипподром ККУКСа, где проводили вольтижировку и конно-спортивные соревнования курсанты-кавалеристы и конники из комотряда ОСОАВИАХИМа.
Город Новочеркасск и в те времена был молодым и жизнерадостным, большую часть его населения составляла звонкая и веселая молодежь».
Гончарова Нина Александровна, студентка НПИ:
«Золотое было время. Вся страна училась. В библиотеках просиживали до 12 ночи. Но на севере шла война с финнами. Ребят, уже зачисленных на первый курс, забрали в армию и военные училища…
22 июня по радио речь Министра Молотова: «война». Я с 10-ю студентками НПИ, окончившими курсы медсестер, в военкомате — просимся на фронт. На что нам ответили, что о фронте сами ничего не знают, а вот на Кавказе согласно планам открываются военные госпитали, выбирайте любой и оформляйте документы. Так в августе 1941 я стала медсестрой».
Плотников Михаил Семенович, студент НПИ:
«Я родился в 1924 г. В армию не брали, решил поступать в институт. На экзамене по русскому языку и литературе объявили постановление, о том, что выпускники 1941 года в вузы принимаются без экзаменов. Получив документы о приеме, весь август я проработал в совхозе на уборке хлебов, отдыхать было некогда. В конце августа выехал в Новочеркасск на учебу…
20 сентября 1941 г. ребят-студентов направили на 20-25 км западнее Новочеркасска рыть окопы, откуда в начале октября, грязные и голодные, мы возвратились в Новочеркасск».
Дибров Юрий Порфирьевич, студент НПИ:
«Шли мы на рытье окопов с песнями, с «Катюшей», без страха и сомнения. Нас несколько раз бомбили, но это особого впечатления не производило. Сами готовили наваристый солдатский борщ и кашу с мясом: по дорогам войны гнали скот, и получить корову или овцу, которая не могла дальше идти, проблемы не было.
17 октября 1941 г. Советские войска оставили Таганрог, и ситуация сразу осложнилась. Возникла реальная угроза Новочеркасску и с севера, и с юга. Нам было приказано вернуться в город. Поздно вечером 19 октября шли по городу в полной темноте, ощупью, считая кварталы. Навстречу попадались люди с мешками муки, сахара и других продуктов. Говорили, что грабят склады в бывшем соборе, милиции уже нет, городские власти покинули Новочеркасск. Конечно, было страшно, но страх не был безысходным».
Плотников М.С.:
«Город был затенен светомаскировкой. На фоне зарева пожара в Ростове лишь Вознесенский собор да некоторые высокие здания виднелись, как причудливые нагромождения. Я до рези в глазах всматривался в темноту и скорее ощущал город, чем видел его. Невольно пронизывала тревожная мысль, что такие же тонны бомб, как и посыпавшиеся на Ростов, могут превратить Новочеркасск в развалины».
В условиях быстро меняющейся обстановки Государственному комитету обороны было трудно осуществлять оперативное руководство в прифронтовых и фронтовых условиях. 22 октября 1941 г. в 46 городах Советского Союза были образованы городские комитеты обороны. Им были предоставлены широкие полномочия — они имели право объявлять город на осадном положении, производить переселение жителей из одних районов в другие, давать промышленным предприятиям специальные задания по выпуску различных видов вооружения, боеприпасов и снаряжения, организовывать народное ополчение и истребительские отряды, разрабатывать специальные планы по рассредоточению в городе продовольственных товаров и многое другое.
Ситуация требовала эвакуации важных учреждений и предприятий города. Прежде всего, был эвакуирован НЭВЗ. Во второй половине октября 1941 г. часть научных работников, сотрудников Новочеркасского Индустриального института вместе с вузовским оборудованием также были эвакуированы.
Дибров Ю.П.:
«Вот мы в Махачкале. На берегу моря, прямо на земле, сидели и лежали десятки тысяч людей, ожидавших пароходы. Очередной корабль пришлось брать штурмом, вскоре он доставил нас на ту сторону моря. В Красноводске была совсем другая жизнь: здесь не было светомаскировки, продавали иранские товары, финики, было чем утолить голод.
Дальнейший путь лежал в Ташкент, ноябрьские праздники встречали в товарном поезде, который вез Ростсельмаш. В середине ноября, грязные, голодные, без денег добрались до «хлебного города» и заняли гардероб в вестибюле Средне-Азиатского индустриального института. Вскоре, однако, по указанию председателя Всесоюзного комитета по делам высшей школы С.В. Кафтанатия мы все направились в г. Маргелан, недалеко от Ферганы.
До начала учебы работали на строительстве шелкоткацкой фабрики, рабочий паек вполне удовлетворительно решал проблему питания.
К концу декабря стало известно, что Новочеркасск не был оккупирован, и руководству института было предложено вернуться обратно. Нас же направили опять в Ташкент».
В январе 1942 г. Первым секретарем Горкома ВКП(Б) и председателем комитета обороны города был утвержден А.Г. Кобилев, доцент НПИ.
Данцев Андрей Андреевич, историк Новочеркасска:
«Раздался телефонный звонок из Москвы. Хозяина кабинета Алексея Григорьевича Кобилева на месте не оказалось. Осипший помощник несколько раз натужно прокричал в трубку:
— Товарищ Кобилев сейчас на лекции.
— Как на лекции? – недоверчиво удивилась телефонная трубка…
— Позвоните часа через два, — посоветовал помощник.
— Пожалуй, звонить не будем. Нам достаточно разговора с Вами. Это из редакции «Правды». Мы обязательно расскажем в газете об удивительном факте. Это кажется невероятным: руководитель комитета обороны продолжает как ни в чем не бывало читать студентам лекции в вузе, когда линия фронта совсем не за тридевять земель от города! Передайте Алексею Григорьевичу наше восхищение».
Шильников Кузьма Афиногенович, директор НИИ (Новочеркасского индустриального института, как тогда назывался НПИ):
«Учебный процесс и научно-исследовательские работы на кафедрах были коренным образом перестроены. Мы ремонтировали военные автомашины, танки, доставленные прямо с фронта. В лабораториях, механических мастерских срочно выполнялись заказы военных организаций и промышленных предприятий. Каждая кафедра всячески стремилась оказать посильную помощь фронту».
Новочеркасск работает для фронта, для победы. В вузовских лабораториях продолжались исследования, связанные с оборонной тематикой.
Быкова Александра Васильевна, лаборантка кафедры физической химии:
«В первые дни войны заведующий кафедрой Семченко Д.П. получил задание Комитета обороны, срочное и ответственное, — составить зажигательную смесь для бутылок. Тогда известно было, что серная кислота, соединяясь со смесью бертолетовой соли, воспламеняется. Моя задача состояла в поиске пропорции, при которой их соединение в керосине произойдет со взрывом наибольшей эффективности. Работа была очень опасной, поэтому делала всё одна. Обо всех результатах докладывала только Д.П. Семченко.
Подобрав очередную пропорцию, мы вдвоём выходили на стадион между институтскими корпусами и бросали свои бутылки. Делал это Семченко сам.
После утверждения смеси я стала делать её в больших количествах. Мешочки для смеси заказала в артели слепых, она изготовила их более 1000. Пробирки для кислоты делали стеклодувы химфака. Когда нужное количество было готово, собрали всех уборщиц химического факультета. Они приходили на кафедру и заполняли мешочки смесью. Труда было много…
Много бутылок с зажигательной смесью мы отправили в городской истребительный отряд. В истребительном отряде испытания проводил мой муж Быков Иван Яковлевич».
Циткилов Петр Яковлевич, историк:
«Истребительный батальон был сформирован в июле 1941 г. Он создавался для ведения в городе и его окрестностях борьбы с диверсантами, вражескими парашютистами, распространителями пораженческих слухов. Его бойцы несли охрану жизненно важных для города объектов…
Командиром истребительного батальона стал доцент Новочеркасского индустриального института И.Ф. Руденко, его заместителем был С.Е. Дащенко, начальником штаба – Б.С. Чепурин, комиссарами – И.Я. Быков и И.П. Боляев».
Хоменко И.С., директор НИМИ:
«21 ноября немцы захватили Ростов-на-Дону и рвались к Новочеркасску. В городе начался грабеж государственного имущества, продуктов. Были вскрыты хранилища с вином, с мельницы растаскивали муку. Немцы вели обстрел важных административных и промышленных объектов. Как потом выяснилось, обстрел велся по сигналам «ракетчиков», которыми оказались 6 сотрудников НПИ и 3 сотрудника НИМИ».
Кирсанов Е.И., новочеркасский краевед:
«С 21 по 25 ноября 1941 г. Бойцы Новочеркасского истребительного батальона вместе с отрядами народного ополчения сдерживали натиск немецких войск. На подступах к Новочеркасску ими было уничтожено 30 гитлеровцев, 7 фашистов взято в плен и еще 120 немецких диверсантов было обезврежено».
Александр Власов, Наталья Михайлова.
В статье использованы опубликованные мемуары, а также воспоминания из фондов музея и НТБ ЮРГТУ (НПИ).