Книга о нравах в российской науке и, в частности, в НПИ (ЮРГТУ)

Студенты ЮРГТУ (НПИ) и других ВУЗов Новочеркасска, абитуриенты, школьники — ждём Вас тут. Студенчество, ЮРГТУ (НПИ), НИМИ, техникумы, образование, школы Новочеркасска
Dr. Evil
Автор темы
Сообщения: 60
Зарегистрирован: 14 авг 2008, 18:12
Поблагодарили: 1 раз

Книга о нравах в российской науке и, в частности, в НПИ (ЮРГТУ)

#1

Непрочитанное сообщение Dr. Evil » 03 авг 2021, 10:04

Приведу две главы из свободно-распространяемой книги :

Книга позора российской науки: история о безуспешной попытке лишить ученых степеней трех авторов «липовых» диссертаций, «профессиональных» ученых. - Новочеркасск, 2020

Книга передана в Public Domain.
Её можно скачать с сайта автора http://f2f.alturl.com (lion.alturl.com)
по ссылке http://if2f.ihostfull.com/Bookofshame/bookofshame.pdf

Книга содержит воспоминания о работе автора в ЮРГТУ ассистентом, а также о том, как он пытался лишить ученых степеней двух "липовых" докторов наук (Г.К. Птаха (ныне не заню, что с ним) и О.Ф. Ковалёва, ныне покойного) и одного "липового" кандитата наук (В.А. Мохова (продолжает работать в НПИ-ЮРГТУ))
Книга содежит критический разбор их диссертаций - но это для специалистов, конечно. (Желающие получить материалы, связанные с этими диссертациями, в объёме, необходимом для понимания критики могут написать мне на адерс andrew.o.lion@gmail.com)

Книга показывает неприглядное нутро российской науки и нравы, царящие в ней.

Здесь я приведу только две начальных главы из книги (Далее в книге идут различные документы, в основном переписка с различными инстанциями в целях лишить "липовых" докторов и кандидата их учёных степеней, и критика их диссертаций).


Предыстория

В 1996 г. я окончил кафедру "Электронные Вычислительные Машины, системы, комплексы и сети" (ЭВМ) Новочеркасского Политехнического Института (НПИ) по специальности "Вычислительные машины, комплексы, системы и сети" и получил квалификацию "инженер-системотехник". Этот институт много раз переименовывали; строго говоря, в 1996 г. он назывался "Новочеркасский Государственный Технический Университет" (НГТУ), а сейчас называется Южно-Российский Государственный Технический Университет" (ЮРГТУ). В этом учебном заведении нет ничего примечательного -- это обычный провинциальный, как шутят, "заборостроительный университет".
Несмотря на то, что, по-видимому, у меня были лучшие показатели в выпуске кафедры 1996 г, заведующим кафедры Н.Б. Тушкановым мне не было предложено остаться работать на кафедре или же поступить в аспирантуру при ком-нибудь из работающих на кафедре -- как это принято в приличных заведениях. На кафедре был оставлен работать Олег Юрьевич Дерий, который будет упоминаться далее.
Каким-то чудом мне удалось устроиться в аспирантуру при одном из докторов наук, работавших тогда на кафедре "Теоретическая Электротехника", а затем перешедшего работать на кафедру "Прикладная Математика", В.И. Астахове. Чтобы защитить кандидатскую, мне надо было хорошо знать эту самую прикладную математику в том объёме, который преподаётся на кафедре "Прикладная Математика"; я, конечно, начал изучать кое-что, но все равно защитить диссертацию не удалось -- я, собственно, не продвинулся в теме исследований никак. Строго говоря, меня надо было выгнать из аспирантуры, но ведь научному руководителю нужно иметь определённое число аспирантов...
Формально за три года обучения в аспирантуре я написал лишь одну небольшую статью в каком-то сборнике докладов на конференции или в чём-то подобном, но в действительности её написал научный руководитель; я, собственно, окончив аспирантуру, насколько помню, даже не знал, что у меня есть одна опубликованная статья, совместная с научным руководителем.
В принципе, у меня были неплохие математические способности. Я ходил в двухгодичную подготовительную физико-математическую школу при НПИ и окончил ее (в 1991 г.) одним из лучших, если не первым. (Эта школа, тогда бесплатно, готовила всех желающих советских школьников к поступлению в ВУЗы; что от нее осталось теперь -- не знаю). И когда, учась в аспирантуре, я взял лекции научного руководителя, которые он читал на кафедре "Прикладная математика" (это был курс "Уравнения математической физики", кажется; он был ориентирован на решение задач, связанных с расчётом электромагнитного поля), то понял в них всё. Конечно, там были "всякие интегралы Лебега и гильбертовы пространства", но в минимальном количестве и для понимания текста о них можно было вообще забыть, действуя по аналогии с тем, что уже знаешь из интегро-дифференциального исчисления -- ведь, в конце концов, это была кафедра прикладной математики, а не теоретической. Однако математических знаний для диссертации у меня было явно недостаточно.
В 1997/1998 учебный год я должен был вести практические занятия по электротехнике у студентов в рамках аспирантской "педагогической практики". Заведующим кафедрой ТОЭ тогда был Г.К. Птах, а лекции по курсу у студентов читал уже не помню кто (кажется, Саввин?). При этом лабораторные занятия вел не он сам, а Ольга Александровна Дроздова, вполне вменяемый преподаватель. И вот по неведомо каким для меня причинам Дроздову решили на кафедре ТОЭ "сожрать".
За что ее "сожрали"? Я, конечно, не знаю, но давайте применим холмсов дедуктивный метод... Обычно всем неудобны всякие правдорубы, а ещё очевидцы. Но правдорубы редки (да и будь Ольга Александровна правдорубкой, ее бы выгнали уже давно, а не спустя десятилетия работы), а очевидцы -- вот это да, их гораздо больше. Поэтому, я думаю, она была очевидцем чего-то. И это, конечно, не может быть получение взятки или что-то подобное вроде разворовывания чего-то -- к таким вещам в институтах, да и в России вообще, все привычны и смотрят на это, как говорится, толерантно. Так что тут много темного и загадочного и поэтому дедукция упирается в стену... И заметьте, что даже сама Ольга Александровна тут ничего не может сказать: ведь если я прав, если она действительно очевидец чего-то, то у нее, скорее всего, нет второго свидетеля, который подтвердил бы ее слова, и поэтому она сама из свидетеля с легкостью может превратиться в обвиняемую, то есть в клеветника и лжесвидетеля.
Ну, да ладно. Я не скажу, что студенты были какие-то недалекие -- они были самые обычные, ни что я и Дроздова плохо им преподавали (Ольга Александровна вела лабораторные занятия у меня, когда я учился), но, в конце концов, чтобы "сожрать" Ольгу Александровну преподаватель, читавший студентам лекции, поставил на экзамене множество двоек (в зимнюю сессию). Далее -- я не знаю каким образом -- дело дошло до того, что на заседании Ученого Совета (кажется, факультета), Дроздова была признана профессионально непригодной и затем уволена. Человек работал на кафедре, по-видимому, уже несколько десятилетий -- и вот те на! -- получает клеймо "профессионально непригоден"...
(Сейчас ей, наверное, уже ближе к семидесяти, чем к шестидесяти, и я думаю: вот бы обрадовалась-то старушка, если бы перед смертью узнала, что была реабилитирована!)
Вероятно, мне, из-за этого скандала, не дали бы вести практические занятия в весеннем семестре; но зимой я "удачно" сломал ногу и она долго не срасталась; лишь только поэтому, по-видимому, скандал обошел меня стороной. Из-за сломанной ноги я даже не знал, что Дроздова признана "профессиональной непригодной", пока, спустя много времени после описываемых происшествий, не встретил ее на улице.
Забегая вперед, скажу: когда, уже во время работы на кафедре ЭВМ, студенты написали против меня заявление, в котором говорилось о моём "низком педагогическом уровне", то я сразу решил, что Тушканов, заведующий кафедрой, шантажирует меня тем, что меня "сожрут", то есть, тем, что если я не выполню какие-то его требования, он передаст это заявление дальше по инстанциям и все закончится заседанием Ученого Совета факультета, на котором я буду признан "профессионально непригодным" -- ведь я уже был знаком с нравами НПИ на примере Дроздовой.
После аспирантуры я пытался устроиться куда-нибудь в НПИ ассистентом, в том числе на кафедру ЭВМ, но меня никуда не взяли; тогда (весной 2000 г.) я устроился "на время" в Вычислительный Центр НПИ инженером; там я занимался, в основном, разработкой баз данных и клиент-серверных приложений.
В 2001 г., весной или в начале лета, я случайно обнаружил, что на доске объявлений кафедры ЭВМ висит объявление "Требуются ассистенты" и устроился работать на кафедру. Не понимаю, почему открылись эти вакансии. По-видимому, зарплата ассистента была слишком ничтожной, а в это время в экономике начиналось оживление; да и IT-специалисты получали неплохо.
Я хотел "довести дело до конца", то есть защитить диссертацию и работать преподавателем ВУЗа.
Зарплата ассистента, повторю, была ничтожна -- ее не хватало даже на еду и одежду. Зарплата старшего преподавателя была ненамного выше; да и доценты с ученой степенью в те времена получали очень мало... Я не брал взяток в буквальном смысле этого слова; как видите, человек просто должен был брать взятки, чтобы существовать на минимуме средств; мне же помогал дед, который получал максимальную большую пенсию как ветеран войны (и как получивший максимальную советскую пенсию, 120 руб.). Он жил долго, был 1919 г. рождения и умер в 2008 г.; и, таким образом, он долго занимался "ограблением пенсионного фонда". Родители мои нищенствовали; отец был безработным с начала девяностых и так и умер в 2005 г. безработным, не дожив до пенсии. Уж не знаю -- почему я так упорно хотел стать ученым -- мне, конечно, надо было искать приличную работу IT-специалиста, а не ошиваться при заборостроительном университете -- но я этого не сделал. А у меня была возможность, правда, всего одна, устроиться в хорошей фирме и получать приличные деньги. (Работа инженером в Вычислительном Центре НПИ приносила столько же денег, сколько и работа ассистентом на кафедре -- то есть, денег не хватало на то, чтобы поесть и одеться.)
Чуть ли не в первый день работы на кафедре преподаватель, которому я ассистировал, наедине сообщил мне о ситуации на кафедре; всё, конечно, было сказано полунамеками, но из его слов я понял следующее: заведующий кафедры Николай Борисович Тушканов берет взятки, причем столь нагло, что "залазит на территорию" других преподавателей: то есть, берет взятки с "чужих" студентов, а затем оказывает давление на "родных" этим студентам преподавателей, чтобы те поставили студентам хорошую оценку по протекции Тушканова. Из слов преподавателя, сказанных мною наедине, я так же понял, что "посредническими услугами" Тушканова пользуются примерно две трети студентов кафедры. (Другой преподаватель наедине жаловался мне, что Тушканов столь обнаглел, что забирает деньги так, что ему самому ничего не остается.) Этот же преподаватель, у которого я сперва ассистировал, беседовавший со мной наедине, сообщил мне, что понимают предмет лишь единицы и что прилагать усилия можно и нужно лишь к одной трети студентов, а у остальных двух третей путь один -- к Тушканову. Сейчас я просто не могу понять -- почему прочие сотрудники кафедры не объединились и не дали отпор Николаю Борисовичу.
Впрочем, насколько я смутно помню (тут я точно утверждать ничего не могу из-за скудности сведений и невозможности вспомнить, откуда они у меня) Тушканов был очень "демократичен" в том смысле, что брал со студентов мало -- в большинстве случаев, как я думаю, речь шла о нескольких сотнях рублей, может быть, о пятистах рублях.
Эх, мне бы, дураку, сразу же бы и уволиться... Ведь всё было сказано с самого начала открытым текстом: куда, дурак, ты полез, в какой гадючник? Кем хочешь стать?
Была и другая возможность нечестного зарабатывания денег -- выписка так называемых "дополнительных образовательных услуг" (под ними, главным образом, понимались дополнительные часы лабораторных работ и прочие дополнительные занятия; теоретически они могли оказываться многим студентам сразу, одновременно. Эти услуги выписывались сильно отстающим ученикам. Но на практике редко когда эти услуги оказывались и я их, насколько помню, почти никогда не оказывал. Таким образом, "дополнительные образовательные услуги" были просто своего рода "штрафом" для студентов-идиотов, которые много чего не успели сделать вовремя; после уплаты этого "штрафа" отстающий студент сдавал какую-то кипу бумаг с отчетами по лабораторным работам (часто это были копии чужих лабораторных работ) и эти отчеты подписывались.
Обычно "штраф" составлял несколько сот рублей; редко более пятисот рублей. При этом студент брал в деканате специальную квитанцию (не знаю -- как это точно называется) на проведение определенного количества часов "дополнительных образовательных услуг" и расписывался в этой квитанции, что образовательные услуги были оказаны; на этой же квитанции расписывался и преподаватель; а затем эта квитанция относилась в деканат.
Конечно, по сути, эти "дополнительные образовательные услуги" были завуалированной взяткой и, с точки зрения закона, мошенничеством, в котором участвует и преподаватель, и студент. Но вот что интересно: в этом случае студент никогда не побежал бы жаловаться на преподавателя хотя бы потому, что он сам был соучастником мошенничества. Выгода была взаимной: идиот-студент не хотел учиться, а преподаватель не хотел больше иметь дела с идиотом-студентом и учить его; поставив свои подписи на квитанции, все с радостью и удовлетворением расходились по своим делам.
И вот еще что. Преподаватель получал только одну четверть из той суммы, которую студент заплатил за оказание "дополнительных образовательных услуг", а три четверти шли в "казну" университета. Оплата же услуг, насколько я помню, производилась через банк; свою долю преподаватель получал при выплате ему зарплаты, то есть, через бухгалтерию.
За все годы работы на кафедре я заработал таким образом, через "штрафы", наверное, около пяти тысяч рублей (тогда доллар был где-то по двадцать пять рублей); во всяком случае, не больше семи тысяч рублей. И совесть не слишком мучила меня по этому поводу. Хотя сначала, вообще говоря, мне это было противно и я бы предпочел не оказывать эти услуги, а просто дать пинка идиотам под зад.
Я должен был выписывать эти услуги еще и потому, что должен был имитировать "работу с отстающими студентами" перед руководством кафедры; кроме того, на кафедру институт спускал план, в котором указывалось, сколько денег должна заработать кафедра за год с помощью различных ухищрений -- от заключения различных договоров со всякими организациями на проведение работ до того же самого оказания "дополнительных образовательных услуг".
Я никогда не придирался к студентам; чтобы получить "штраф", то есть, "дополнительные образовательные услуги", надо было быть полностью обнаглевшим бездельником. Если студент делал хоть что-то, пусть даже всё сделанное им и было неправильным, я всё равно ставил ему "зачёт" за одну попытку что-то делать. Я, повторю, никогда не брал собственно взяток, кроме завуалированных взяток в виде фиктивного оказания "дополнительных образовательных услуг". Однако однажды я узнал от студента, что кто-то от моего имени собирает деньги на зачет! (Этот чудак пришел ко мне и сказал, что "я деньги уже сдал"...) Я думаю, что этот человек, собиравший от моего имени деньги, по-видимому, студент, был человеком Тушканова. Тогда я громко объявил студентам (и не раз -- я объявлял это, насколько помню, в нескольких группах), что все деньги, которые они должны будут платить, -- это деньги за оказание дополнительных образовательных услуг и что они могут идти и забирать свои деньги обратно у того, кто их собирал.
Какие-то студенты говорили мне, что Тушканов собирает деньги через какого-то студента. Насколько помню, это был какой-то армянин. И, насколько помню, когда я увидел его, то меня потянуло блевать от этой омерзительной личности. Конечно, для всяких темных делишек нужны темные личности. Но, извините, всему же есть предел! Брать в подручные ТАКОЕ...
Да, будучи тогда православным, я "забыл" слова Библии: "9 Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, 10 ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники -- Царства Божия не наследуют" (1Кор.6:9-10).
А послушайся я этих слов, то ушел бы с работы и со мной не случилось того, что случилось со мной далее. А то, что случилось со мной далее -- это типичный пример того, что может получиться тогда, когда вы идете на компромисс с собственной совестью.
Поняв, что по-честному работать нельзя, повторю, надо было просто уйти из этого гадючника, из НПИ, а не пытаться действовать "применительно к подлости". А действовать по-честному в том случае для меня означало: выгнать где-то две трети студентов, начать создавать какой-то профсоюз, который устраивал бы забастовки, требовал смены правительства и смены экономического курса и угрожать "напомнить Францию 1968" -- ведь моей зарплаты не хватало мне даже на еду и одежду, не говоря уже о съеме жилья. Но кем я был? Простым ассистентом без ученой степени.
В том же 2001 г. сменился заведующий кафедрой -- вместо Николая Борисовича Тушканова им стал Олег Федорович Ковалев; Николай Борисович, 1949 г. рождения, был кандидатом наук и так и не смог написать докторскую диссертацию; а Олег Федорович, 1960 г. рождения, к тому времени только что докторскую диссертацию защитил (в 2001 г.) и, по-видимому, считался тогда относительно молодым и перспективным доктором наук.
Я думаю, что смешение Тушканова было результатом подковерной борьбы каких-то институтских кланов и что Ковалев был представителем одного из таких кланов; но это лишь мои предположения -- мне ничего неизвестно по этому поводу. С 2003 г. Ковалев был не только заведующим кафедрой ЭВМ, но также и проректором по образовательной деятельности ЮРГТУ (НПИ). Здесь же скажу, что должность заведующего кафедрой Ковалев занимал с 2001 по 2010 год, а что касается должности проректора, то, насколько я помню, в 2007 г. он уже был снят с этого поста.
Насколько я понимаю ситуацию, Ковалев хотел тогда поскорей получить ученое звание профессора (не путайте ученое звание профессора с должностью профессора кафедры; ученое звание профессора -- это, грубо говоря, почетная награда, выдаваемая государством доктору наук; хотя, конечно, ее выдают и кандидатам наук, но это смотрится очень анекдотично). Но для получения этой награды необходимо, чтобы под руководством доктора (или кандидата) наук было защищено какое-то число кандидатских диссертаций. И, насколько я понимаю, Ковалев искал людей, которые могли бы защитить под его руководством кандидатские диссертации. И я попал в это число. Попал, может быть, случайно.
Дело было так. Я услышал слова какого-то институтского горлопана о том, что "только дурак в нашем институте не получает двадцати тысяч"; также от кого-то я услышал и слова о том, что где-то кто-то в институте чем-то занимается (по договорам с предприятиями, что ли?) и что можно к ним присоединиться и совершенно законным образом подработать инженерным трудом. Каким-то образом эта возможность в моем уме связалась с тем, что для этого можно попробовать обратиться к Ковалеву; я обратился к нему; и вот, вместо этой инженерной работы он предложил мне заняться написанием кандидатской диссертации под его руководством. Это была новая для меня тема; по сути, это была тема численных методов решения нелинейных дифференциальных уравнений в частных производных; я в этом тогда почти ничего не понимал. И эта тем была связана с тем, чем занимался сам Олег Федорович в своей докторской диссертации. А, говоря проще, Олег Федорович, не скупясь, поделился со мною результатами своих диссертационных исследований.
Я начал работу. И вот, к концу 2004 года я понял, что докторская диссертация Ковалева -- "липовая" и неправильная (но толком раскритиковать ее и понять до конца, что же сделал Ковалев, я тогда еще не мог); позже, в 2007 г., летом, мне стало ясно, что Ковалев толком не знал и не понимал, что делает, то есть не знал той области, в которой собирался совершать открытия. По сути, скажу кратко, он предложил в качестве нового численного метода давно известный квази-метод Ньютона, только изуродованный его, Ковалева, невежеством.
Докторская диссертация Ковалева называется "Численно-экспериментальные методы моделирования магнитных и температурных полей в электромагнитных устройствах", но по сути в ней речь идет именно о таких вещах, как численные методы решения нелинейных дифференциальных уравнений с помощью квази-методов Ньютона; и название, данное работе ее автором, только лишь затемняет суть того, что "изобрел" этот автор. Ни один человек, знакомый с азами в той области, в которой начал "изобретать" Ковалев, трудясь над совей диссертацией, не допустил бы тех нелепостей, которые допустил он.
Основные результаты диссертационной работы отражены О.Ф. Ковалевым в его книге [Ковалев2001], экземпляр которой он мне подарил.
Другим человеком, писавшим диссертацию под руководством Ковалева в то время, был Василий Александрович Мохов, окончивший кафедру ЭВМ годом ранее меня, в 1995 г., и оставленный работать на кафедре. Сейчас он -- сотрудник кафедры ПОВТ НПИ, доцент (и заместитель декана по научной работе); он "имел несчастье" защитить кандидатскую диссертацию под руководством Ковалева в 2005 году. Диссертация Мохова была такой же безграмотной ахинеей, как и докторская диссертация его руководителя.
Не знаю -- получил ли Олег Федорович Ковалев "общегосударственное" ученое звание профессора, но другой, "местный", знак почести он все-таки получил -- в 2007 г. он был награжден нагрудным знаком "заслуженный профессор ЮРГТУ (НПИ)". Кто еще защищался под его руководством и защищался ли вообще -- не знаю.
Но не будем забегать вперед с диссертациями
Весной 2004 г. мне повезло -- мне, всё еще ассистенту, дали читать лекции по дисциплине "Технология администрирования и управления в локальных и корпоративных сетях", которая только что появилась (и, соответственно, никаких наработок по ней на кафедре еще ни у кого не было). Я, конечно, обрадовался -- ведь до этого я только вел лабораторные работы, ведь я, повторю, был лишь ассистентом (и в должности ассистента так и уволился из НПИ в 2007 г.).
За основу нового курса я взял три книги:
1. Craig Hunt. TCP/IP Network Administration. -- O'Reilly. Second Edition, 1997
(Про стек протоколов TCP/IP, маршрутизацию пакетов в сети и прочее)
2. Cricket Liu, Paul Albitz. DNS and BIND. Third Edition. -- O'Reilly, 1998.
(Про DNS и, в частности, про маршрутизацию почты)
3. D. Brent Chapman, Elizabeth D. Zwicky. Building Internet Firewalls. First edition. -- O'Reilly, 1995
(Про построение фаерволов и безопасную организацию сети вообще)
Книги были немного устаревшими, но в них содержались основы, которые вовсе не потеряли свое значение и к 2004 г.
Я сделал из них выжимки, перевел на русский язык и так составил по ним курс лекций. И разработал лабораторные работы к этому курсу. Два летних месяца, весь отпуск, я сидел, переводил и составлял лекции; за это время я успел только наполовину -- так что примерно половину лекций я составлял уже в ходе учебного семестра. Тем не менее, у студентов всегда был файл с содержанием всех тех лекций, которые я уже прочитал к текущему моменту (и даже многих последующих лекций).
Я хотел сделать хороший курс и достаточно сложный; но, как я думаю, он был не сложнее лучших образцов, по которым я сам учился на кафедре. Этими образцами я считаю следующее: курсовой проект по дисциплине "Организация ЭВМ", в котором разрабатывался специализированный вычислитель, по сути простой процессор, а также элементы сетевого программирования (не помню по какому предмету), при изучении которых изучался стек протоколов IPX/SPX. На мой взгляд, мой курс был значительно проще разработки этого простого процессора.
На мой взгляд, нельзя было придраться ни к содержанию курса, ни к его сложности.
Курс был интересный, он почти не пересекался с другими курсами; более того -- он, как видно из того, что составляло его основу, был самым что ни на есть необходимым и важным для инженера-системотехника. Вы можете представить себе выпускника кафедры "Электронные вычислительные машины, системы, комплексы и сети", который в 2004 г. не знает основ стека протоколов TCP/IP и основ маршрутизации пакетов в сетях?
Но, тем не менее, студенты в массе своей почему-то не стали ходить на лекции и лабораторные занятия. Ну, -- подумал я, -- не хотите -- и не надо. Потом получите по заслугам на зачете и экзамене.
Видите ли, я -- человек тихий и мирный и неконфликтный; из меня можно "вить веревки"; я никогда не "давил", как давит на учеников "педагог-зверь". И, к тому же, моей зарплаты, как я говорил, не хватало на деньги и одежду. Так по какой причине я должен "бегать" за теми, кому уже за двадцать (а некоторые из них уже завели семьи и детей) и упрашивать их прийти послушать лекции и увещевать, чтобы они делали лабораторные занятия?
Незадолго до окончания курса лекций, почти в самые последние его дни, Галина Ивановна Макогоненко, кандидат наук и доцент кафедры, заместитель заведующего кафедрой, обнаружила что на моих лекциях присутствует мало студентов и сделала мне выговор. Такая наглость Макогоненко вызвала во мне внутреннее возмущение -- мол, что это за юродство старой ведьмы, которая строит из себя невинность, словно не понимает, что творится кафедре?
Когда пришло время зачета (это было в последние дни года), студенты своим бездельем окончательно вывели меня из себя. Я хотел провести настоящий зачет и настоящий экзамен, то есть поставить две трети незачетов на зачете и две трети двоек на экзамене. И студенты почуяли это. Кроме того -- я решил выписать отстающим много, сверх обычного, часов "дополнительных образовательных услуг" и действительно оказать эти услуги. Ведь если, скажем, двадцать человек прогуляла более половины лекций, то почему не выписать им столько часов, сколько часов лекций они прогуляли, и затем по-настоящему не собрать их вместе и не прочитать этих лекций? (Читать их я собирался уже после Нового Года, в зимнюю сессию.) В общем, своим бездельем студенты так разозлили меня, что я был вне себя; я не припомню, чтобы когда-либо еще так возмущался. Я не брал и не собирался брать взяток; и это означало, что я просто должен был проставить идиотам и наглецам хорошие оценки на экзамене безо всяких усилий с их стороны. Это возмущало меня и я хотел их примерно наказать через реально проведенные "дополнительные образовательные услуги" в большом объеме.
Естественно, все шло к тому, что две трети студентов обратятся к Тушканову для "посредничества", чтобы он оказал (разумеется, небесплатно) давление на меня при приеме зачетов и экзаменов. Стоял также вопрос: превращусь ли я в Тушкановскую проститутку, которая дозволяет Тушканову брать взятки со своих студентов и потом под давлением Тушканова ставит им хорошие оценки?
В то время, в 2004 г., Тушканов, как я уже сказал, не был заведующим кафедрой, причем давно, но все равно имел на кафедре большой неформальный вес. Кафедрой же заведовал Ковалев. И, разумеется, делишки Тушканов не мог обделывать (если он их обделывал) без дозволения и ведома Ковалева.
В эти дни, незадолго перед зачетами, Тушканов, подошел ко мне и спросил о том, каким образом я намереваюсь ставить оценки на экзаменах студентам. Я не помню, что говорил он в точности, но суть его слов была примерно такая. Я шутливо ответил ему, что буду "оценивать знания студентов объективно" и что, по-видимому, придется поставить много двоек -- больше двух третей, и что я намерен пойти на скандал. Я не помню, что в точности я ему тогда сказал, но суть была такая.
После этого разговора студенты написали на меня "бумагу", то есть жалобу. И я не удивлюсь, что подговорил их так сделать Николай Борисович Тушканов. Впрочем, утверждать этого не могу -- ведь мне мало что известно по этому поводу.
Добавлю: я помню, что на праздновании Нового Года на кафедре, бывшем в тот же день, в который разбиралось упомянутое заявление студентов на меня, Николай Борисович предложил мне сходить с ним в ресторан (от чего я отказался). Я не могу расценивать это предложение никак иначе, как свидетельство о том, что Николай Борисович уже договорился со студентами о сумме той благодарности, которую они отдадут ему как плату за оказание на меня давление в проставлении оценок на экзамене; и добрый Николай Борисович решил поделиться со мною частью этой суммы и обговорить то, что я должен делать на экзамене, поподробнее. И, разумеется, не вершине всего этого маячил Ковалев...
В пользу того, что заявление студентами против меня было написано не без Тушканова (или, по крайней мере, Макогоненко), по моему мнению, говорит тот факт, что студенты жаловались на то, что я веду занятия "на низком педагогическом уровне". Как мне кажется, здесь был прокол: как я думаю, студенты к тому времени еще не могли выучиться говорить на говенном канцелярите всяких педагогов.
Когда я прочитал копию этого заявления, то меня осенило и я воскликнул: "Ого! Вся тушкановская клиентура подписалась!". Ведь эти неуспевающие идиоты и бездельники, следуя логике, должны были неоднократно прибегать к вышеупомянутым "посредническим услугам" Тушканова.
Мне говорили, что Ковалев, узнав о написанном на меня заявлении, наорал на студентов: не ваше, мол, дело судить о педагогическом уровне преподавателей... Я думаю, как опытный чиновник и знаток нравов НПИ, он понял, что значат эти слова про низкий педагогический уровень с точки зрения законности: толпа обнаглевших студентов-бездельников и студентов-идиотов выдвигает такое обвинение, которое грозит преподавателю заседанием Ученого Совета, на котором тот будет признан "профессионально непригодным".
Надо сказать, что ассистенты могут читать лекции только по особому разрешению каких-то там инстанций, -- кажется, Ученого Совета факультета. И, следовательно, Ковалев должен был постараться, чтобы Ученый Совет дал мне возможность читать лекции.
В конце концов, разбирательства с этим заявлением и всякие прочие дела, которым дало толчок это заявление, привели к тому, что я сошел с ума и попал в дурдом -- уже после Нового Года, в 2005 г; причем лежать мне там в 2005 г. пришлось не один раз, а целых два. О том, что привело меня к сумасшествию, подробнее рассказывается в моем заявлении, которое здесь, в этой книге, помечено "ярлыком" 20071027 (это дата подписания наоборот в формате "год-месяц-день"). И, вероятно, после прочтения вводных глав этой книги, читателю прежде всего следует прочитать именно это заявление.
В связи с полученным от студентов заявлением на меня, перед самим празднованием на кафедре Нового Года, буквально за час до начала праздника, состоялось, так сказать "заседание кафедры в зауженном составе", на котором происходил разбор этого заявление и принималось решение касательно того, что мне следует делать дальше. Я говорю о "заседании кафедры в зауженном составе" потому, что подавляющее большинство работников кафедры из профессорско-преподавательского состава ничего не знало (или делало вид, что ничего не знает) об этом заседании, на котором они должны бы были присутствовать; вместо этого почти все они бродили где-то рядом, ожидая начала праздника.
Это "заседание кафедры в зауженном составе" в день празднования сотрудниками кафедры Нового Года с точки зрения закона, как ясно, никак не могло бы состояться, если бы заявление студентов против меня не было бы принято к делопроизводству заведующим кафедрой О.Ф. Ковалевым или его заместителем (Г.И. Макогоненко).
Собственно, оно не могло быть не принято к делопроизводству начальством, разу уж оно было подано им. И такое заявление, ввиду важности обвинений, по-видимому, не мог принять никто, кроме заведующего кафедрой, если только он не отсутствовал. А если он отсутствовал, то такое заявление мог принять лишь его заместитель, Г.И. Макогоненко. Но Ковалев, заведующий кафедрой, был в то время на рабочем месте. Правда, его почему-то не оказалось на этом "заседании кафедры в зауженном составе".
По сути только от Ковалева зависело, дать ли мне возможность "раздавить" студентов, то есть поставить им более двух третей двоек, то есть, сделать то, чего эти наглецы, бездельники и идиоты и заслуживали, или же дать Тушканову возможность оказать на меня давление. Почему Ковалев мог дать мне такую возможность? Потому, что я мог предоставить ему сведения о посещаемости моих лекций и об успеваемости; и тогда всем бы стало ясно, что обвинения, выдвигаемые против меня студентами -- клевета.
В общем, заявление было принято к делопроизводству (это, подчеркну, -- моя версия событий) и на меня стали оказывать давление.
Как видно из упомянутого заявления, 20071027, мою психику долго, около месяца, "раскачивали", нанося по ней удар за ударом столь часто, что она получала следующий удар, не отойдя от удара предыдущего. В конце концов, как сказано, я оказался в психушке.
Итак, в 2005 году я был дважды госпитализирован в психиатрическую клинику г. Новочеркасска. В первый раз -- в феврале примерно на полтора месяца (был выписан с диагнозом "реактивное состояние" (F32.2)), во второй раз -- в конце весны примерно на три месяца (был выписан с диагнозом "острое полиморфное психотическое расстройство без симптомов шизофрении" (F23.0) или "острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении (F23.1)). Что касается последнего, второго, диагноза (F23.0 или же F23.1), то я знаю его со слов докторов, которые сообщили мне его, используя более простую формулировку, а именно: "острое полиморфное психотическое расстройство, но не шизофрения)" (То есть: "F23.0 или F23.1, но не F20").
Все эти диагнозы я, повторю, знаю слов докторов, которые сообщили мне их, используя более простые формулировки, чем "собственно медицинские формулировки",
Здесь же отмечу, что "реактивное состояние" (F32.2) "в народе" принято называть "нервным срывом".
Зимой, весной и летом 2005 г. я не мог работать.
После лечения, особенно после второго лечения, физическое состояние моё было ужасным. Я думал: как я дальше буду работать и на что жить? Ведь, по сути, мне тяжело бы было даже просто стоять и просить милостыню; я не смог бы делать этого чисто по физическим причинам.
После первого лечения у меня нарушился сон. Легкие снотворные меня "не брали"; тяжелые же снотворные были слишком "тяжелы" для меня -- проснувшись, я впадал в какое-то тяжкое, мрачное состояние, в котором постоянно маячили мысли о самоубийстве. В общем, состояние после приема сильнодействующих снотворных было таким, что я решил лучше мучиться от бессонницы, но их не пить.
После второго лечения я ни разу не заснул в течение полугода; ночью я, конечно, лежал с закрытыми глазами -- но заснуть так и не мог. В течение этого же полугода меня постоянно, неотступно преследовали мысли о самоубийстве. В таком состоянии я и работал эти полгода в ЮРГТУ (НПИ) (осенний семестр 2005 г.) "преподавал" или, вернее "ассистировал" -- ведь я, повторю, не продвинулся по работе дальше ассистента.
Олег Федорович Ковалев, заведующий кафедры, отобрал у меня чтение лекций по дисциплине "Технология администрирования и управления в локальных и корпоративных сетях" и передал его Олегу Юрьевичу Дерию, который заново разработал курс лекций и лабораторных работ; более того -- Ковалев поставил меня "ассистировать" Дерию по этому предмету, а именно вести лабораторные занятия.
Здесь, однако, мне честно надо сказать: я уже ничего не мог бы понять в написанных мною в прошлом, 2004 г., лекциях по этой дисциплине, а даже если бы и мог, то физически не смог бы стоять и читать что-то студентам целую пару. Тем не менее, я каким-то образом всё-таки ездил в ЮРГТУ (НПИ) и "преподавал" там в полуочумелом состоянии.
Когда я ходил по корпусам ЮРГТУ (НПИ), то лестничные пролеты влекли и манили меня, так и звали броситься вниз и по-быстрому со всем покончить.
Но мало-помалу мне становилось лучше. В конце концов, я даже перестал принимать психотропные препараты. В 2007 году я уже был в более-менее приличном состоянии.
Как уже говорилось, подозревать, что с докторской диссертацией О.Ф. Ковалева что-то не так, я начал уже в 2004 году -- но толком выразить этого не мог. И вот летом 2007 года в моей голове что-то "щелкнуло" и я понял, какой нелепостью была эта диссертация. Более того -- ко мне почему-то вернулась работоспособность и летом же 2007 года я написал брошюру [Леонов2007] -- ""Комбинированный метод конечных элементов и вторичных источников" как недоформулированный численный метод решения систем нелинейных уравнений", в которой содержалась критика докторской диссертации О.Ф. Ковалева. (Позже, в 2008 г, в дополнение к этой брошюре я написал другую брошюру, [Леонов2008-3], -- "Метод неопределенных множителей Лагранжа: взгляд со стороны линейной алгебры"; я также издал эту брошюру небольшим тиражом.)
Я решил нанести по Ковалеву удар. Я распечатал эту брошюру в небольшом количестве экземпляров и не первом осеннем заседании кафедры ЭВМ, бывшем в начале сентября 2007 г., раздал эту брошюру всем сотрудникам кафедры из профессорско-преподавательского состава -- в том числе, разумеется, самому О.Ф. Ковалеву.
При этом я не собирался увольняться с кафедры -- я думал начать процедуру лишения О.Ф. Ковалева ученой степени, продолжая работу в университете. Однако на том же заседании кафедры выяснились новые обстоятельства, не относящиеся к докторской диссертации Ковалева, из-за которых я и принял решение уволиться из университета.
Дело в том, что, кажется, весной или летом 2007 г. заканчивались пятигодичные сроки контрактов у меня и у О.Ю. Дерия и, соответственно, чтобы продолжить роботу, мы должны были пройти переизбрание (я должен был пройти переизбрание на должность ассистента 11 разряда, а О.Ю. Дерий -- на должность старшего преподавателя 13 разряда). Мое переизбрание произошло в конце весны 2007 г. и до начала лета переизбрания О.Ю. Дерия не было; поэтому я (уж не знаю почему) думал, что он будет переизбираться осенью 2007 года. (До того, как произойдет избрание или переизбрание "по всем правилам", человек, если его контракт уже окончился, может продолжить работать на должности по приказу Ректора.) Написав летом критику докторской диссертации О.Ф. Ковалева, я решил пойти на "вопиющую наглость" -- выставить свою кандидатуру на должность старшего преподавателя, на которую уже наметили переизбрать О.Ю. Дерия, -- при том, что я уже был переизбран на пять лет на должность ассистента. Но на упомянутом заседании кафедры, бывшем в начале сентября 2007 года, я узнал, что О.Ю. Дерий уже был переизбран на должность старшего преподавателя в начале лета. (Причем, как это выяснилось позже, переизбрание это совершилось с нарушением правил, да и само объявление о конкурсе было очень скандальным -- "не там, где это принято делать у нормальных людей"; оно было запрятано "как иголка в стоге сена".)
Итак, у О.Ф. Ковалева была возможность по-честному разыграть должность ассистента и должность старшего преподавателя между мной и О.Ю. Дерием; и у меня, при таком честном розыгрыше, были все шансы победить -- ибо научных трудов у меня было больше; и они были хоть и ничтожные по сути, но, все-таки, менее ничтожные, чем труды О.Ю. Дерия. Но Ковалев не стал "играть честно". (К тому же, я заработал репутацию сумасшедшего.)
Узнав, что перевыборы О.Ю. Дерия уже прошили (на упомянутом заседании кафедры), я "хлопнул дверью" и уволился из университета.
Уйдя из университета, я подробнее разузнал о том, как происходили выборы О.Ю. Дерия, и, найдя нарушения при проведении выборов, попытался отменить результаты этих выборов, что подразумевало их проведение заново. Этому, то есть отмене выборов по причине допущенных нарушений, посвящены мои заявления, помеченные как 20071023, 20071026 и 20090116С. Но все эти заявления так и не принесли желаемого результата -- то есть, отмены результатов выборов. Обращаться же в суд по этому поводу я не стал.
Как-то, роясь в библиографическом отделе (отделе каталогов) библиотеки ЮРГТУ (НПИ) среди карточек авторефератов диссертаций, я набрел на карточку автореферата докторской диссертации Г.К. Птаха и ради интереса решил изучить этот автореферат. (Это произошло уже после моего увольнения из ЮРГТУ (НПИ); я имел возможность пользоваться библиотекой ЮРГТУ (НПИ) как сторонний читатель -- в то время библиотека уже начала изыскивать способы подработки; в библиографический же отдел библиотеки тогда вообще мог войти любой человек со стороны.) Я ксерокопировал автореферат и начал его читать. Каково же было мое удивление, когда я осознал, что докторская диссертация Г.К. Птаха по своей сути представляет то же самое, что и диссертация О.Ф. Ковалева в том смысле, что ее "центральной темой" является давно и хорошо известный численный метод, по сути тот же, что и в диссертации О.Ф. Ковалева, -- только "изуродованный". (У О.Ф. Ковалева этот метод тоже был "изуродован"). Здесь, опять же, можно сказать, что мне стало ясно, что Птах толком не знал и не понимал, что делает, то есть не знал той области, в которой собирался совершать открытия.
Осознав, что докторская диссертация Г.К. Птаха -- "липовая", я написал брошюру [Леонов2008-1] -- "Замечания по "методу расщепления"" с критикой этой диссертации и издал эту брошюру небольшим количеством экземпляров.
Итак, у меня имелась на руках критика двух "липовых" докторских диссертаций -- О.Ф. Ковалева и Г.К. Птаха; и я задумал начать процедуру лишения этих ученых ЮРГТУ (НПИ) их докторских ученых степеней. Этому и посвящена подавляющая часть переписки с различными инстанциями, приводимой в настоящей книги. Разумеется, как и следовало ожидать, желаемого результата -- лишения ученых степеней "липовых" докторов наук -- не последовало. Однако в ходе этой переписки многие ученые ЮРГТУ (НПИ), заседающие диссертационных советах, а также некоторые чиновники Министерства образования и науки РФ, что называется, "показали свое истинное лицо".
Вспомнив, что под руководством О.Ф. Ковалева защитил кандидатскую диссертацию В.А. Мохов, упоминавшийся выше, я решил просмотреть и её. Оказалось, что она -- тоже "липовая". Критику этой диссертации я написал в виде брошюры [Леонов2008-2] -- "Об одном методе аппроксимации функций, основанном на адаптивном измельчении конечноэлементной сетки" и издал её небольшим тиражом.
Далее я предпринял попытку лишить В.А. Мохова ученой степени, написав соответствующее письмо Проректору по научной работе Южного Федерального Университета (создан на базе Ростовского Государственного Университета) -- смотри заявление, помеченное как 20080317A; но эта попытка не принесла результата.
Наконец, прошло пять лет; наступил 2012 год, в котором снова должны были состояться выборы на должность старшего преподавателя кафедры ЭВМ ЮРГТУ (НПИ), которую замещал О.Ю. Дерий. И решил выставить на эту должность свою кандидатуру. Этим выборам посвящены три последних приводимых ниже документа, помеченные как 20120524, 20120621 и 20120727.
В этот раз, спустя пять лет, О.Ю. Дерий с точки зрения количества и разновидностей научных трудов, (требуемых и учитываемых за последние пять лет) для избрания старшим преподавателем, был немного впереди меня; на выборах, происходивших на кафедре ЭВМ, я не получил ни одного голоса в свою пользу.
Упомяну, что на этих выборах я для смеха включил в список своих научных трудов под видом рукописной монографии свою книгу "Религиозное изуверство и симптомы нравственного помешательства в иудаизме. Синагога как преступное сообщество" ([Леонов2011]).
А, вообще говоря, надо сказать, что на том памятном заседании я юродствовал и вел себя как клоун. Мне, так сказать, приятно было навестить старых знакомых -- Олега Федоровича Ковалева, Галину Ивановну Макогоненко и других...
Кроме того, упомяну здесь следующее. Кажется, в 2008 г. я предпринял две попытки устроиться старшим преподавателем на другие кафедры того же факультета, на котором находится и кафедра ЭВМ, -- но безрезультатно. Все -- и я сам, и все присутствовавшие на заседаниях кафедр, понимали фарсовость ситуации, когда на кафедру имеет наглость ломиться какой-то чужак и конкурировать с тем, кто на ней уже давно работал или с тем, кого уже решили взять.
Вот, собственно говоря, и все, что я хотел сказать перед тем, как читатель приступит к чтению моей переписки с различными инстанциями по поводу выборов на кафедре ЭВМ в 2007 г. и 2012 г, а также, что самое важное, по поводу лишения ученых степеней О.Ф. Ковалева, Г.К. Птаха и В.А. Мохова.
Здесь же добавлю, что все упоминавшиеся выше мои брошюры (изначально предназначавшиеся для свободного распространения), [Леонов2007], [Леонов2008-1], [Леонов2008-2] и [Леонов2008-3], 09.06.2009 г. были переданы мной в Общественные Владения (Public Domain) по лицензии CC0 1.0 Universal (CC0 1.0). Содержимое этих брошюр, с небольшими несущественными правками, приводится в конце данной книги.


Что случилось впоследствии

После 2005 года приступы психического заболевания не проявлялись у меня аж до 2013 года. Те диагнозы, которые были мне поставлены в 2005 году, были диагнозами полностью обратимых психических заболеваний и поэтому, из-за этого отсутствия повторных приступов, в 2011 году я был снят с динамического наблюдения в психоневрологическом диспансере. Но приступы повторились в 2013 году и в 2019 году.
В 2013 году (это мне известно со слов докторов психиатрической клиники) мне был поставлен диагноз "шизофрения", то есть, F20; более точный диагноз (согласно принятым международным кодам психических заболеваний) мне неизвестен.
В 2019 году мне был поставлен диагноз "параноидная шизофрения", то есть, F20.00.
Кафедру ЭВМ ЮРГТУ (НПИ) в 2013 году "разогнали". Часть людей перешла работать на другие кафедры, часть -- вообще ушла из института. По какой причине, какая там подковерная борьба там, в университете и на факультете, шла -- это мне неизвестно.
В 2010 г. О.Ф. Ковалев попался на взятке и был осужден на условный срок; естественно, при этом он был отстранен от руководства кафедрой (и то памятное для меня заседание кафедры в 2012 г. вела Галина Ивановна Макогоненко, и.о. заведующего кафедры). После разгона кафедры ЭВМ он работал на других кафедрах того же самого факультета. Олег Федорович умер рано, не дожив до 56 лет, в 2016 году, будучи профессором кафедры "Автоматика и телемеханика".
Где сейчас Николай Борисович Тушканов, что он делает -- мне неизвестно. Где сейчас Геннадий Константинович Птах -- мне тоже неизвестно. Неизвестно мне и то, где сейчас и что делает Галина Ивановна Макогоненко.
Василий Александрович Мохов сейчас -- сотрудник кафедры ПОВТ ЮРГТУ (НПИ), доцент; также он является заместитель декана по научной работе.
Но вернемся к тому, что Ковалев попался на взятке.
В Интернете висит один любопытный документ (http://infocourt.ru/car_rostov-sud_rost ... atki.html; дата обращения: 08.02.2020):

Начало цитирования

Судья Кравченко С.М. Дело N 7783.

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Ростов-на-Дону. 8 декабря 2010 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Ростовского областного суда в составе:
председательствующего Ходакова А.В.,
судей Юрченко В.И., Тихонова Д.В.
при секретаре Трескове А.П.
рассмотрела в судебном заседании от 8 декабря 2010 года
кассационное представление государственного обвинителя Лозневого В.С. и кассационную жалобу осуждённого Ковалева О.Ф.
на приговор Новочеркасского городского суда Ростовской области от 17 августа 2010 года, которым
КОВАЛЕВ Олег Федорович, родившийся 13 октября 1960 года в г. Новочеркасск Ростовской области, ранее не судимый,
осуждён по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 290 УК РФ к 2 годам лишения свободы, с лишением права занимать руководящие должности в государственных образовательных учреждениях и заниматься преподавательской деятельностью сроком на 6 месяцев.
В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное наказание постановлено считать условным, с испытательным сроком 2 года и возложением обязанности не менять постоянного места жительства без уведомления уголовно-исполнительной инспекции, куда являться на регистрацию.
До вступления приговора в законную силу мера пресечения в виде обязательства о явке, оставлена без изменения.
Суд распорядился вещественными доказательствами.
Заслушав доклад судьи Юрченко В.И., выступление осуждённого Ковалева О.Ф., поддержавшего доводы кассационной жалобы, и мнение прокурора Минькова М.М., не поддержавшего доводы кассационного представления, и полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Ковалев О.Ф. признан виновным и осуждён за то, что работая в должности заведующего кафедры "Электронных вычислительных машин" ГОУ ВПО ЮРГТУ (НПИ) г. Новочеркасска Ростовской области, являясь должностным лицом, председателем государственной экзаменационной комиссии, 7 апреля 2010 года, примерно в 22 часа 20 минут, возле дома N 83-а по ул. Энгельса в г. Новочеркасске Ростовской области передал Фролову К.А., являющемуся студентом группы 5-2 факультета информационных технологий и управления, ответы на тесты государственного экзамена, который должен был состояться на следующий день, за что получил в виде взятки деньги в сумме 2500 рублей. Однако, довести свой преступный умысел до конца не смог, поскольку был задержан сотрудниками милиции.
Ковалев О.Ф. вину признал полностью и заявил ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства.
Уголовное дело в отношении Ковалева О.Ф. было рассмотрено судом в особом порядке, без проведения судебного разбирательства.
В кассационной жалобе осуждённый Ковалев О.Ф. просит приговор изменить как чрезмерно суровый, исключив из него указание о лишении его права занимать руководящие должности в государственных образовательных учреждениях и заниматься преподавательской деятельностью сроком на 6 месяцев. Он считает, что хотя суд и привёл в приговоре смягчающие наказание обстоятельства, но при назначении наказания не в полной мере их учёл. Суд не учёл такое обстоятельство, как "активное способствование раскрытию преступления". Лишив его права на преподавательскую работу, а других навыков для заработка денег он не имеет, суд поставил его семью на грань выживания.
В кассационном представлении государственный обвинитель Лозневой В.С. просит приговор отменить как незаконный в связи с нарушением уголовного закона; неправильного применения уголовно-процессуального закона; в связи с несправедливостью назначенного наказания. Он считает, что Ковалеву О.Ф. назначено чрезмерно мягкое наказание. Суд не учёл тяжесть совершенного преступления, обстоятельства совершённого преступления, личность подсудимого, что является существенным нарушением ст. 379 УПК РФ.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационной жалобы и кассационного представления, судебная коллегия находит приговор подлежащим изменению.
Суд правильно квалифицировал действия Ковалева О.Ф. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 290 УК РФ по указанным в приговоре признакам.
Наказание назначено в соответствии с требованиями ч. 7 ст. 316 УПК РФ.
Доводы государственного обвинителя о чрезмерной мягкости назначенного наказания, судебная коллегия находит несостоятельными, не нашедшими подтверждения в материалах уголовного дела.
При этом, судебная коллегия соглашается с доводами кассационной жалобы осуждённого Ковалева О.Ф. о том, что суд, при назначении наказания не учёл такое обстоятельство, как его "активное способствование раскрытию преступления".
Как следует из приговора суда, Ковалев О.Ф. полностью признал свою вину и раскаялся в совершенном деянии, что суд признал смягчающими наказание обстоятельствами.
Кроме того, из материалов уголовного дела следует, что Ковалев О.Ф. с первого дня расследования уголовного дела, активно способствовал в раскрытии и расследования преступления /т. 1, л.д. 69-70/. В то же время, суд не нашёл обстоятельств, отягчающих наказание.
В силу изложенного, судебная коллегия полагает необходимым изменить приговор суда, признать в соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ "активное способствование раскрытию и расследованию преступления" Ковалевым О.Ф., в качестве смягчающего наказания обстоятельства.
С учётом отсутствия отягчающих вину обстоятельств, наказание Ковалеву О.Ф. следует определить с учётом правил ст. 62 УК РФ, и снизить назначенное наказание.
Суд обоснованно нашёл основания для применения требований, предусмотренных ст. 73 УК РФ к основному наказанию и решил, что исправление Ковалева О.Ф. возможно без изоляции от общества.
Судебная коллегия не находит законных оснований для исключения из приговора указания о лишении Ковалева О.Ф. права занимать руководящие должности в государственных образовательных учреждениях и заниматься преподавательской деятельностью сроком на 6 месяцев.
Нарушений, влекущих в соответствии со ст. 379 УПК РФ отмену приговора, из материалов уголовного дела не усматривается.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Новочеркасского городского суда Ростовской области от 17 августа 2010 года в отношении КОВАЛЕВА Олега Федоровича изменить:
-- признать смягчающим наказание обстоятельством в соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ "активное способствование раскрытию и расследованию преступления";
-- смягчить наказание, назначенное Ковалеву О.Ф. по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 290 УК РФ до 1 года 8 месяцев лишения свободы.
В остальной части этот же приговор в отношении КОВАЛЕВА Олега Федоровича оставить без изменения, а кассационную жалобу осуждённого и кассационное представление государственного обвинителя - без удовлетворения.
Председательствующий
Судьи:

Конец цитирования

Давайте остановимся на этих вот словах:
"Ковалев О.Ф. признан виновным и осуждён за то, что работая в должности заведующего кафедры "Электронных вычислительных машин"... являясь должностным лицом, председателем государственной экзаменационной комиссии, 7 апреля 2010 года... передал Фролову К.А., являющемуся студентом группы 5-2 факультета информационных технологий и управления, ответы на тесты государственного экзамена, который должен был состояться на следующий день, за что получил в виде взятки деньги в сумме 2500 рублей".
Вам не кажется здесь что-то странным? Давайте снова применим холмсов дедуктивный метод. Вот, Фролов К.А. получил за 2500 руб. ответы на тесты госэкзамена. Спросим: а почему бы, если все так и было, этому Фролову не начать самому продавать эти ответы другим студентам -- скажем, по 300 руб. или по 500 руб.? Он бы не остался внакладе. Неужто Ковалев не мог сообразить такой простой вещи, что так поступать нельзя, что нужно продавать ответы сразу всем студентам, чтобы они потом не торговали ответами промеж собой? Вестимо, мог. Тогда логично предположить, что Фролов покупал ответы не только для себя, но и для всех. Но тогда это должны быть не 2500 руб., а значительно больше! Каким же образом получились те жалкие 2500 руб. в материалах следствия? Здесь дедуктивный метод снова упирается в стену. Загадка, тайна.
Есть здесь и другая тайна. Обычно в таких случаях студенты и преподаватель все-таки находят консенсус и поэтому студенты не обращаются в правоохранительные органы. (Как будто кафедра ЭВМ какая-то особая.) Но тут мы видим нечто очень странное... Кто же "подставил" Ковалева? Что вывело его, обратившегося в милицию, из себя? Чем Ковалев так насолил ему? Тоже загадка, тайна.

P.S. Кстати: сохранился тот самый курс, который я читал осенью 2004 г. студентам ныне покойной кафедры ЭВМ ("Технология админстрирования и управления в локальных и корпоративных сетях", кажется); его можно скачать отсюда:
https://app.box.com/shared/8br4q8dmog

Вернуться в «Студенчество и образование»