Газета «Новочеркасские ведомости»

Все настоящее – просто…

Выпуск от 24 февраля 2009

На первый взгляд, в комнате две страшные железные головы с глазами. Зрелище не для слабонервных. Но при более близком знакомстве оказывается, что голова от водолазного костюма только одна, а вторая – это нактоуз, вместилище для компаса (и тоже ведь умная голова).

Как и на старинном корабле, нактоуз установлен на деревянном постаменте. Внутри настоящий компас – в кардановом подвесе, чтобы морская качка никак не влияла на показания прибора.

Сейчас в «голове» нактоуза хранятся лекарства от инфаркта, а в постаменте – альтернатива им: разнообразные бутылки со спиртными напитками.

Глядя на все это, почему-то понимаю, как же сложно управлять судном, особенно парусным. Тут же на стене висит настоящий огромный штурвал. А вот этот штурвальчик с маленького сейнера открутила жена хозяина Ольга, когда еще была его невестой. Балеринка с длинной косой, она сплавала на стоящую на приколе заброшенную рыболовецкую шхуну, вернулась, спросила: «У тебя есть гаечный ключ 6 на 8?» «А тебе зачем?» – удивился он. «Гайку открутить…» Через некоторое время она приплыла с маленьким рулевым колесом.

На стенах квартиры (корабельные чистота и порядок) располагаются очень дельные морские вещи. Кранец, серьга, легкость (да, есть и такая штука), страховочный пояс, канат, свайка, барометр, латунный компас (был снят в Керченском проливе со старого теплохода, лежащего на дне, в нем был чистый спирт, его потом выпили). Гигантский перочинный нож. Боцманский. Недавно появились подзорная труба и часы водолаза.

А на черно-белой фотографии – маленькая красивая яхта. Это – «Лотос». Двадцать лет назад в Новочеркасске Геннадий Иванович Потуданский своими руками построил ее, ходил по морям, а когда началась перестройка, продал. Решил, что не сумеет

сохранить…

– У вас были единомышленники?

– Скорее я был их единомышленником.

Например, Жаков Сергей. Он сам проектировал и строил яхты, не имея профильного образования, а только десять классов. Я больше живьем таких талантливых не видел. Он родом из Мариуполя, приморского портового города. Работал в котельной судоремонтного завода и своей жизнью доказал, что самое качественное образование – самообразование. Потому что, если увлечен, начинаешь читать, узнавать, находить все о том, что тебе интересно.

А когда случилась перестройка, Жаков выправил себе, жене и сыну морские паспорта, «закрыл границу» и ушел на своей яхте на Мальту. Там бросил якорь и живет на яхте с семьей, катает туристов.

У Жакова была возможность построить большую яхту, а у меня не было. И желания уйти тоже. В кругосветное путешествие я бы сходил. А насовсем – не хочется.

– Яхта – предел мечтаний многих, а чем она привлекательна для вас?

– Катер купил – и едешь на нем отдыхать. Несешься на пластмассовой мыльнице. А на яхту шагнул – и ты уже отдыхаешь. И я не хочу носиться.

– Откуда такая «морская страсть» на нашем сухопутье?

– Ниоткуда. Никого не было в роду. И отец равнодушен был к морю. Но, сколько себя помню, я строил кораблики. Тогда были весны настоящие, с бурным таянием снега, с бегущими ручейками, и я пускал парусники по воде.

– Были попытки связать свое увлечение с профессией?

– После восьми классов я поступал в Ростовскую мореходку. Был большой конкурс. Надо было получить две «5» и «4». Но был и конкурс среди тех, кто вне конкурса: год проплавал – уже вне конкурса. Сначала мне повезло. Пока сдавали экзамены, работали на шхуне «Альфа», которая принадлежала

мореходному училищу. Так я впервые попал на парусник. Общежитием был экипаж. Когда шхуну списали, мы отвинчивали механизмы. Приходили какие-то дядьки, давали покрутить отвертками, ключами. Это было самое полезное, что я вынес из этого поступления. И с треском провалился. Потом меня родители отговорили от мореходки. Может, и хорошо, но, скорее всего, – нет.

– А само море вы любите?

– Вот люди говорят: «Я был на море»…Но ты был на берегу моря, а на море ты не был. Я любил погулять в порту. Нет, само море мне нравится, конечно, но я технарь.

– Неужели это так просто – решить и построить яхту?

– Сначала я построил катер. У друга был батя – директор лодочной станции, он разрешал строить в дальнем углу. Вот многие умеют кирпичи класть, а я – нет. Неинтересно. Но почти вся мебель у нас в квартире самодельная. После яхты это уже легко.

– Ваши дети оценили ваше

увлечение?

– Старший сын вырос «на стапеле», можно сказать. Начинал маленьким с того, что путался под ногами. Я его просил: «Олежка, собирай стружки». А когда Олегу было 14 лет, мы вышли с ним на яхте в Мариуполь. На обратном пути в море у меня прихватило зуб, и сын сам встал за штурвал, провел яхту открытым морем и вошел в устье Дона.

– А с родителями было понимание?

– Когда я строил свою яхту, папа с мамой были против, мама боялась, что я утону вместе с ней. Когда она уже была построена, покрашена, как лялечка, отец пришел на нее посмотреть. Я хотел ее назвать «Виват», но папа (он фронтовик) сказал, что если так назову, чтоб домой не приходил: «Так немцы кричали, идя в атаку».

– Где были ваши «стапеля»?

– Я работал инженером в ОКТБ «Старт», а строил яхту по вечерам во дворе Дома пионеров. Шесть лет строил. Ехал домой, а пиджак, галстук, уши – все было в древесной пыли. Мы начинали вместе с Володей Клименко. Он и сейчас проектирует яхты, а тогда еще работал в ОКБ, построил свою яхту «Моби Дик». Он – талантливый проектировщик, а я был шустрый и нашел сарайчик в конце двора Дома пионеров, в котором мы вели «Морской клуб». И по вечерам там строили яхты. Сами, а что – журналы же были. Много литературы было, а мне было интересно. Особенно справочники – я от них балдел.

– А еще кто-нибудь вас понимал?

– На Руси юродивых любят. Когда я в сарае возился, весь в эпоксидке, ко мне приходили в гости художники, актеры. И даже жил там кое-кто у меня…

– Это город наш такой уникальный?

– Не город, а люди, больные

яхтами.

– Не жалко было потратить на это шесть лет?

– Это были лучшие годы моей жизни. А когда построил, и яхта стояла в замкнутом пространстве сарая! Зрелище было фантастическое… Весной я пустился в первое

плавание.

– В те времена было плохо с материалами?

– Плохо – это мягко сказано.

– А с деньгами?

– Никаких особых материальных вложений не надо было. 15 листов фанеры и несколько кубов леса. Вся стоимость яхты – в руках. Там все – ручная работа. Ничего не автоматизировано. Отсюда и цена. Самые дорогие яхты – деревянные. Пластиковые «мыльницы» – это девчат катать на пляже…

– Но как вы добывали все, что нужно, для такого необыкновенного чуда, как яхта?

– Материал, кроме дерева и фанеры, тогда ничего не стоил. Я его находил на мусорных свалках заводов. Стеклоткань, оргстекло и тому подобное. Иногда приходилось просить. Если узнавали, что на яхту, даже бутылку не брали. Это же была Советская власть, у нее всего было навалом.

Однажды нам нужно было 12 стекол-триплексов для большой яхты, и мы знали, где они есть. Взяли с собой рюкзак «тушенки» и пошли на этот склад. А там хранилось штук сто триплексов, не прошедших ОТК. Мы представились детским парусным клубом. Думали – выгонят, но и «тушенку» приняли, и стекла дали. Триплексы были огромные, а мы еще пожадничали и попросили 14 штук. Но нас только двое, да и как их вынести за территорию завода? Тогда женщины со склада привели пятерых мужиков, они погрузили наши трофеи на свой автобус и нас отвезли куда надо. Еще нам была нужна мойка из нержавейки. И мы знали, что такие оставались на списанных самолетах, на которых учились освобождать заложников и тушить пожары. И вот мы, в «летчиских» обносках, прошли на аэродром, залезли в старый самолет и выломали моечку. А рядом стоял другой самолет, и мы решили залезть еще и в него, встав на деревянный ящик. Но он оказался собачьей будкой. Здоровенный кобель выскочил – и за нами… «Летчиские» обноски вывел из строя окончательно.

А однажды зимой мы там же «нашли» два унитаза из нержавейки. Один я притащил домой и поставил на балкон. И вот однажды жена туда выглянула… Оказывается, унитазы были с содержимым, но было морозно, а потом все это начало понемногу оттаивать. Второй унитаз друг повез за 200 километров в Мариуполь. Машин у нас тогда не было, ехал в автобусе. И его груз тоже начал подтаивать. В общем, высадили его по дороге. Сейчас один унитаз стоит у меня на даче, а второй – у него на яхте на Мальте.

– Страшно и опасно в море

бывало?

– Любое транспортное средство – это риск: будь готов… Правда, на море покрепче нервы нужны. Морю не объяснишь, что в первый раз, что сам построил…Шторм как навалит баллов семь, и куда ты денешься? Так что морское дело сопряжено с некоторым риском. Волны высокие, с красивыми барашками, а яхта низенькая. Эти барашки ветер срывает, и ничего уже не видишь в слое пены. Летом шторм может длиться часов десять и больше, а осенью и зимой – сутками. Обстановка поначалу непривычная. Но человек – существо наглое. Раз обошлось, два – и уже не веришь, что «это» может случиться и с тобой…

– Чтобы ходить на яхте…

– …необходим диплом яхтенного капитана. А чтобы начать ходить, достаточно быть рулевым второго класса. Ходить под двигателем – ремесло, а под парусом – искусство. Мы починили старую яхту Клименко, отремонтировали, выкрасили, и он разрешил нам ходить на ней в море. На этой яхте мы учились практике судовождения.

– Об отдыхе на яхте хорошо даже просто мечтать…

– Отдых на яхте – очень специфическая вещь. Там надо работать. Изнутри это выглядит не так красиво. В сильный ветер тарелки по каюте летают. Некоторые после такого отдыха клянутся, что, кроме как к стакану, и близко к воде не подойдут.

А если яхта собственная, то осенью ее нужно поднять из воды, откатить в док, весной покрасить, подлатать паруса. Девять лет, пока у меня была яхта, я все так и делал. Кажется, что межсезонье – это долго, на самом деле три-четыре месяца пролетают со свистом. Яхта – это образ жизни. Если не будешь крутиться, будешь чужой среди своих. Но надо же и на хлеб зарабатывать. Яхта, если это не профессиональное занятие, то очень затратное и нерациональное предприятие.

– Наверное, самое сложное – правильно настроить паруса?

– Я понял одну простую вещь: еще во времена Магеллана люди на парусниках переплывали океаны и открывали новые земли. Все настоящее просто. Ветер чувствуется кожей. Нет ничего совершеннее яхты, летящей под всеми парусами. Если походишь на яхте, сам все поймешь. Это сродни полету на планере. Струи воды, что струи воздуха. Можно закрыть глаза и вести яхту по ощущениям. Она идет бесшумно, хоть большая, хоть маленькая. Только бурунчики под форштевнем. Идешь, приноравливаешься к ветру – он же не в миг задувает. Тяжело, когда штиль. Скорости никакой.

– А какое самое большое удовольствие на борту?

– Все удовольствия на яхте связаны с работой. Хорошо себя чувствует тот, кто любит работать. Вообще яхтсмены бывают двух типов: одни гоняют на яхте, пока она не развалится, другие постоянно совершенствуют ее, красят, ремонтируют.

– А вы азартный?

– В домино не играю, футболом не увлекаюсь, строем плохо хожу, индивидуалист – хожу, куда мне нравится. Я не гонщик, не спортсмен. А с морем пообщаться – почему бы не на яхте?… Яхта – инструмент познания моря и общения с морем. Инструмент познания мира и общения с миром.

– А кого больше среди вас, спортсменов или романтиков?

– Восемьдесят процентов яхтсменов – гонщики. Азарт затягивает. Так орут – инфаркты зарабатывают. Меня упрекали: не хочу понять, что соревнования – это способ улучшить аэродинамику, добиться быстроходности судна. Была такая шутка: кто Потуданского обгонит, лучше не возвращайтесь. Спорт предполагает цель. А я просто ходил в море, и мне это нравилось.

– А возня с парусами – это удовольствие?

– Да. И оно помогает достичь цели.

– А почему вы расстались с вашей яхтой?

– Началась перестройка, и не так финансовое бремя задавило, как то, что криминал вокруг начал крутиться. Могли поджечь или швартовы отрезать. Однажды сели с женой и посчитали, что за целый год всего семь дней мы ходили на яхте семьей, а в основном она служила друзьям и знакомым. Низкий КПД, а желающих поработать на ней было все меньше и меньше.

Тогда еще был в амбициях: «Продам, построю еще лучше и больше». Но начался бизнес, и деньги разбежались…Яхта требует очень много денег и очень много свободного времени.

– А какая яхта лучше – маленькая или большая?

– На большой яхте идешь, моря почти не видишь. А маленькая – вот ты, вот вода. Идешь ночью, все спят. Включены только керосиновые лампы компаса. Слабый ветерок, волны светятся. Луна огромная, звезды мохнатые, в кулак. Вдруг вижу – выныривает чудовище! и светится! Дельфин! в метре от яхты вынырнул. Невозможно было не заметить эту красоту. А если бы большая яхта была? С высоты ее борта – ну и что, ну и дельфин…

Комментарии

(или войдите для оставления комментариев от Вашего логина на сайте)